Грозная Русь против «смердяковщины»

Впрочем, все только начиналось. Вторую после поражения под Судьбищами плюху подряд Девлет-Герай, видимо, воспринял как вызов Судьбы на поединок, а он был из тех людей, которые не боятся побороться и с Судьбой. Не бросаясь на рожон сразу, он на время занялся другими делами, приводя в порядок отношения с крымскими мурзами и приручая джигитов успешными походами за добычей, а в 1563-м, собрав армию то ли в 40, то ли в 50 тысяч сабель, попытался взять реванш, атаковав Астрахань. Правда, неудачно, зато сделав выводы: силами степной конницы отстроенную русскими «правильную» крепость с мощным (около 1000 стрельцов) гарнизоном и хорошей артиллерией не взять. То есть без турок не обойтись. А следовательно, надо работать со Стамбулом. Три последующих года, как сообщал государю Афанасий Нагой, московский посол в бывшем Царьграде, крымские представители активничали на Босфоре, лоббируя среди визирей и пашей идею хана. Сперва без особого успеха: в Стамбуле понимали, что в реализации проекта заинтересован в основном Бахчисарай, и не видели смысла отвлекать силы с традиционных фронтов на авантюру, даже в случае победы чреватую появлением на севере нового претендента на роль лидера исламского мира. Так что, пока мудрый и опытный Сулейман был жив, вопрос, хотя отказа не встречал (никто не понял бы), но тормозился в инстанциях. Однако после смерти великого султана новые люди из окружения Селима II сочли нужным утверждать себя собственными идеями и победами – и весной 1569 года Девлет-Герай получил наконец долгожданное «добро». А также 3000 янычар, лучшей пехоты тогдашнего мира, во главе с опытным, из сулеймановской плеяды, полководцем Касим-пашой и группой европейских военных инженеров. Предполагалось, пройдя «водой» из Азова вверх по Дону, прорыть канал, чтобы доставить к Астрахани тяжелую осадную артиллерию. Не получилось – рельеф местности исключал простые варианты работ, а искусство обустраивать систему шлюзов османским специалистам еще не было знакомо, однако в сентябре крымско-турецкое войско, таща посуху малые и средние калибры (осадные бомбарды пришлось оставить на судах), все же достигло Астрахани.

С ходу, однако, взять город не вышло, осада же с самого начала не задалась. В первый же день зарядили ливни, делая жизнь осаждающих трудно выносимой, попытки взрыва стены, а затем и подкопа русские саперы предугадали и предотвратили, а генеральный штурм, несмотря на всю выучку янычар, закончился ничем, причем в отражении его наряду с гарнизоном участвовали почти поголовно все астраханские татары, способные держать оружие. «Освободителей», как ни странно, никто не ждал. Дожди не прекращались, губя порох и продовольствие, то и дело налетали «русские» ногайцы, справиться с которыми, не зная местности и путаясь в плавнях, крымские всадники не могли. Спустя неделю янычары начали роптать, и Касим-паша, зная, чем такой ропот чреват, поставил перед ханом вопрос об отходе. Скандал вышел грандиозный. Девлет-Герай требовал остаться на зимовку, упирая на то, что он тут главный, паша резонно возражал, что начальство его сидит в Стамбуле, а жрать нечего, порох промок, греться и сушить промокшее нечем, так что его парни на взводе и, ежели взбесятся, порвут всех на фиг. До стычки, правда, не дошло. 26 сентября Касим отдал приказ отходить к Дону, на следующий день то же самое сделал и Девлет-Герай, запретив своим джигитам прикрывать отступающих янычар от ногайских налетов. В итоге до Азова добралось менее трети турок, выступивших в поход. Бедного пашу по приказу из столицы удавили, а хан отметил такую радость пышным пиром с фейерверками, однако вскоре и загрустил, поскольку очень скоро, в начале 1570 года, Порта, изучив вопрос, официально уведомила Москву об отказе от претензий на Астрахань.

Ва-банк