Грозные чары

Если бы мне удалось застать Годфри совершенно врасплох, то дело было бы кончено раз и навсегда. Но он почувствовал, как моя нога проскользнула мимо его бедра, а внезапный рывок «Алистера» предупредил его о том, что произойдет через долю секунды. Инстинкт яхтсмена довершил остальное.

Мэннинг рванулся вперед, заваливаясь на меня и вскинув руку, чтобы защитить голову. Но я мешала ему, загораживала дорогу и била его по лицу, стараясь оттолкнуть назад и вверх, на траекторию гика, несшегося с таким треском, свистом и убойной силой, что свалил бы и быка.

И отчасти мне это удалось: гик ударил моего врага, но лишь скользящим ударом, основная сила которого пришлась на поднятую руку. Годфри рухнул вперед, мертвой тяжестью придавливая меня к скамейке.

Я понятия не имела, в сознании ли он или хотя бы жив ли. Сиденье стало мокрым и скользким, я отчаянно старалась уцепиться за что-нибудь, чтобы высвободиться, но тут «Алистер» под очередным ударом волны тяжело перевалился на другой галс. Годфри скатился на палубу, увлекая меня, беспомощно барахтающуюся в складках широченной куртки, за собой. Мы вместе заскользили по скрипящим доскам и с размаху ударились о правую сторону кокпита.

«Алистер» снова взметнулся на гребень, дрогнул и на несколько секунд замер на краю очередного опасного провала. Я вырвалась из мешающей куртки и кое-как умудрилась подняться на ноги, пригибаясь, чтобы увернуться от грозного гика. Палуба снова начала подниматься, точно кабина лифта, и гик качнулся влево, набирая скорость и грозя опрокинуть всю мачту. Румпель так и ходил ходуном. Я метнулась к нему, вцепилась в рукоятку и повисла на ней всем телом, стараясь выровнять яхту и вглядываясь сквозь брызги и пену, что там с Годфри.

Сперва мне показалось, будто он мертв. Тело его бесформенной грудой валялось у левого борта, куда откатилось во время последнего крена яхты. Голова безвольно болталась, я смутно различала во тьме лицо – не бледный овал, как прежде, а лишь половину... наверное, вторая половина потемнела от крови. Но потом «Алистер» оседлал очередную волну, и холодная соль, должно быть, резко привела Мэннинга в чувство: голова зашевелилась, приподнялась с палубы, рука с устрашающей уверенностью потянулась к сиденью, ища опоры, чтобы подтянуться...

Я рванула румпель и круто положила яхту на правый борт. Рука Годфри сорвалась, и он покатился по палубе. Теперь или никогда. Отпустив румпель, я сорвала с крючка у себя за спиной ракетницу, молясь, чтобы веревка оказалась достаточно длинной и я смогла дотянуться до своего противника, который тем временем уже крепко ухватился левой рукой за скамью, а правой вытаскивал что-то из кармана.

Подняв металлическую трубку, я ринулась вперед.

Слишком поздно: в руке у него сверкнул пистолет. Годфри что-то кричал – слова терялись в шуме ветра, скрипе рангоутов и треске гика. Но смысл их был совершенно ясен. Я выронила ракетницу и отпрыгнула назад за кормовое сиденье.

Бледная половина лица повернулась ко мне. Дуло пистолета поднялось.

Я отчаянно дернула висящий рядом спасательный круг. Он поддался с неожиданной легкостью, и я прижалась к нему, загораживаясь как щитом. Когда я схватилась за комингс и подтянулась наверх, рукоятки управления оказались как раз у меня под ногами. Пинком ноги открыв дроссельный клапан на всю мощь, я метнулась к ограждению.

«Алистер» с ревом рванулся вперед. Годфри отпустил сиденье, отер свободной рукой кровь с глаз, направил дуло пистолета вслед мне и нажал на курок.

Выстрела я не слышала, лишь видела, как тоненькая струйка дыма взвилась вверх и тотчас же развеялась по ветру. Я схватилась за живот, сложилась пополам и полетела вниз головой в море.

Легкие невыносимо болели. Я глотнула соленой воды и закашлялась, задыхаясь и сражаясь с массой черной воды, пока первобытный инстинкт не вывел меня обратно на поверхность. Глаза саднило и жгло. Кругом царила кромешная тьма. Мои руки молотили по воде, ноги брыкались, как при повешении, а потом я снова пошла вниз, вниз, вниз...

Холодная вода, сомкнувшаяся надо мной во второй раз, окончательно привела меня в чувство. Годфри. Выстрел, который не попал в меня, – еще бы, в тусклом полумраке и на борту дико пляшущей яхты! Спасательный круг, вырвавшийся из рук при падении: от собственных же моих неловких манипуляций с ракетницей веревка накрепко запуталась в крючках. Яхта, которую я послала на полной скорости вперед, подальше от этого места, хотя владелец без труда мог справиться с управлением и вернуться, чтобы убедиться наверняка...

Я сражалась с паникой, как сражалась с морем. Во второй раз мне удалось вынырнуть довольно легко, и теперь густая мгла не пугала, а обнадеживала. Я скинула туфли, и даже от потери этой, совсем небольшой, тяжести мне сразу стало гораздо легче. Я барахталась в воде, задыхаясь и пытаясь оглядеться как следует.