Грозные чары

– Мы немного подождали, а потом увидели, как он плывет, без мотора, под парусом, тихо-тихо. Мы встали в тени за дверями и еще подождали. Он не стал заходить в эллинг, высадился на самом конце мола, развернул яхту носом к морю и привязал там, тоже тихо-претихо. Тогда мы поняли, что он снова собирается уплыть, причем довольно скоро. Потом он пошел по молу в эллинг. – Адони пошевельнулся. – Мы его взяли, Макс и я. Он сопротивлялся, но мы его взяли. Потом Макс послал меня на яхту поискать вас, а когда я вернулся, мистер Мэннинг пытался делать вид, будто удивлен и очень рассержен, но Макс только и твердил: «Где она? Где моя девушка?» и схватил его за горло, и я думал, он его убьет, а когда мистер Мэннинг сказал, что ничего не знает, Макс сказал мне: «Скорее, Адони, пока не появилась полиция. Им это не понравится».

– Что не понравится?

– То, что мы собирались делать, чтобы заставить его говорить, – просто объяснил Адони. – Но тут приехала полиция. Мистер Мэннинг страшно сердился, и было видно, что мистеру Пападопулосу не по себе. Нам пришлось подняться в дом. Другой полицейский остался обыскивать яхту. Вы видели, как он только что вернулся? Он ничего не нашел, только место под палубой, где мистер Мэннинг прятал свертки... Но это вы слышали, да?

– Скорее, догадывалась. Он ведь говорил по-гречески.

– Ну конечно. Я и забыл. Что ж, вот и все. Подождите минутку...

Он исчез за углом и через несколько секунд вновь материализовался возле меня. В руке у меня оказался стакан.

– Выпейте. На террасе осталось немного виски. Вам холодно?

– Нет. Это от волнения. Но все равно спасибо.

Я выпила виски и вернула стакан. Адони нагнулся, отставляя его куда-то, а когда выпрямился, ладонь его сжала мою руку.

– Что теперь, мисс Люси? Вы сказали, теперь ему не отвертеться. Это правда?

– Чистая правда. Нет времени объяснять тебе все прямо сейчас, но кое-что – самое основное – я все же должна, рассказать на случай, если... ну, если со мной вдруг что-то случится. Слушай... – Несколькими короткими фразами я передала ему суть того, что рассказал мне Годфри. – Вот так обстоит дело. Полагаю, Афины смогут выследить его сообщников и, возможно, примерно определить место, куда он ездит, исходя из времени, сколько у него это заняло. Полиции надо будет скорее связаться с Тираной и найти способ остановить циркуляцию фальшивых денег. Но это уже не наши заботы. Мы сейчас должны заставить полицию арестовать его и запереть покрепче.

– Вы говорили, у вас есть доказательства? А какие именно? Достаточно веские, чтобы заставить полицейских прислушаться?

– Более чем. Я раздобыла сверток с фальшивыми деньгами. Правда-правда. Скинула его с платформы в эллинге, примерно на полпути с левой стороны. Я хочу, чтобы ты пошел и отыскал ее.

– Конечно. Но сперва я пойду с вами.

– Не стоит. Я бы предпочла, чтобы сверток поскорее оказался в надежных руках. Он знает, что деньги взяла я – должен знать, – и наверняка догадывается, куда я их спрятала. Он опасный человек, Адони, и если что-то пойдет не так... Не хочу, чтобы оставался хоть малейший риск, что он сможет как-то улизнуть и скрыться или что снова попытается застрелить меня, если будет уверен, что я единственная, кому известно, где сверток. Так что нам лучше не подставляться ему сразу вдвоем. Иди и поскорее достань сверток.

– Хорошо. Будьте осторожны.

– Обязательно. У этой свиньи был пистолет. Полагаю, вы забрали его?

– Да. А полиция забрала его у нас.

– Ну ладно, пора идти. – Я с дрожью набрала в грудь воздуха. – Ой, Адони...

– Вам страшно?

– Страшно? – возмутилась я. – Да это будет лучший выход в моей жизни. Идем.

Сцена не изменилась, если не считать того, что на месте Адони у двери теперь стоял констебль. Годфри курил сигарету и выглядел по-прежнему непринужденно, но все еще взъерошенным и раздраженным, как человек, пойманный на проступке, за который ему придется дорого заплатить. По всей видимости, речь шла о пещере и свертках, в которых, по утверждению Годфри, находились радиодетали. Он объяснял, устало, однако вежливо, как эти «детали» были упакованы.

Я осторожно просунула руку в пробитую дыру и начала потихоньку отодвигать щеколду. Она поддавалась с трудом, но бесшумно.

– ... Неужели это не может потерпеть до утра? Я признаю свою вину и охотно расскажу вам все подробности, но не сейчас – и уж точно не перед сворой дилетантов и детей, которые пытаются повесить на меня десяток-другой убийств. – Он помолчал и добавил рассудительным тоном: – Послушайте, инспектор, если вы настаиваете, я отправлюсь в Корфу вместе с вами, но если мисс Уоринг действительно исчезла, мне, ей-богу, кажется, вам лучше сосредоточиться на ней и отложить мои маленькие грешки до завтра.

Инспектор и Макс хором начали что-то говорить – первый веско, а второй страстно и гневно, но тут закричала Миранда, в первый раз за все это время. Пронзительный вопль заставил обоих умолкнуть.

– Он знает, где она! Он убил ее! Не слушайте его! Он ее убил! Я знаю, что она пошла на яхту! Он увез и убил ее, как пытался убить моего брата Спиро!