Грозные моря

Но… не время наслаждаться ощущениями. Он поднял голову, дракон кружил прямо над головой, драконий жар обжигал лицо. Одежда задымилась. Сагорн и Гатмор с воплями кинулись прочь. Гигантские адамантовые глаза светились нечеловечьим разумом, убежденным в безмыслии двуногих козявок, сплетенным из чуждых эмоций, которых человеку никогда не постичь. Широкая пасть открылась, на гранях хрустальных зубов заискрились отсветы нутряного драконьего жара. Сияли раскаленные металлические чешуи.

– Убирайся! – завопил Рэп, не осознавая, произносит он слова вслух или только мысленно.

Снова потрясенный дракон взмыл вверх, и на этот раз повернул назад, туда, откуда прилетел. Когти били по воздуху, сотрясая округу воздушными волнами, изо рта вырвался пурпурный язык пламени. Скатываясь с хребта мертвого монстра, разбивались валуны, крушились чешуи, отваливались части брони и ребер… Рэп не обращал внимания. Живой дракон куда более грозен, чем мертвый. Тварь излила поток мысленных проклятий. Они убили бы Рэпа, но он сумел заблокировать их.

– Назад! Домой! – яростно приказывал Рэп. – Золота нет. Уходи!

Он почувствовал дрожащий ответ. Непередаваемый, инородный, но этот ответ чем-то напомнил Рэпу краснегарского жеребца по кличке Огненный Дракон: злость, стыд, страх и юношеская глупость.

Нет золота?

– Нет! Никаких металлов! Уходи!

Дракон, как змея, свился в кольца и пополз вверх по склону, норовя обернуться и еще помедлить. Крылья расправились, захлопали, поднялись смерчи пыли. Еще несколько ураганных взмахов, и дракон взлетел в воздух. За ним потянулся хвост дыма, как свечной огонек заметалось, закружилось пламя лесного пожара, ревущей стеной пожирающего деревья. Дракон скрылся вдали.

До Рэпа донесся слабый жалобный лепет – золота нет, – но и тот вскоре растворился.

От Рэпа воняло паленым, но лицо не обгорело, защищенное капюшоном и густой щетиной. Татуировки болели, они покрылись крошечными волдырями. Теперь ясновидение усилилось. Теперь он видел сквозь холмы, а раньше не смог бы. Вокруг все искрилось, все прояснилось до удивительной четкости, хотя частью это великолепие могло быть следствием чудесного спасения. Просто в эту минуту сама жизнь представлялась прекрасной. Обернувшись, он оказался лицом к лицу с Гатмором. Тот стоял, крепко упершись ногами в землю, и, скрестив руки на груди, пристально глядел на Рэпа.

– Значит, это все ты подстроил, так ведь, сынок? Он боялся Рэпа! Весь его облик говорил об этом.

– Я не подстроил… – Юноша вздохнул. – То есть да! Да, я все заранее продумал.

С трудом верилось, что он еще жив. И знает два слова силы. Мир расстелился у его ног.

– Так-так. Значит, знал, что мы встретим дракона. Ты вел нас в ловушку. Какой матрос мог…

– Да, я обманывал тебя, кэп, но…

Вообще-то никаких «но» не было. Рэп был обязан дрожать и трепетать, когда капитан-джотунн, трясясь от бешенства, разговаривает с ним. От ярости моряк побледнел, краски сошли с лица, даже губы побелели. Волосы встали дыбом. Джотунн-убийца. Но Рэп видел другое: страх перед таинственной волшебной силой, и ярость, вызванную недавним ужасом перед драконом, и отчаянное желание восстановить свое достоинство, сорвав на ком-нибудь зло – или, может быть, погибнув в бою. И вот теперь джотунн должен был помериться силой с этим начинающим магом и выяснить, кто есть кто. Вскоре Гатмор вошел в такой раж, что больше брызгал слюной, чем говорил.

– Змей! – вопил он. – Гад проклятый!

Не в состоянии вставить слово, Рэп повернулся и пошел прочь. Не помогло. Гатмор разорвал на себе накидку и отбросил ее.

Юноша повернулся.

– Прекрати, – крикнул он. – Все это – большая игра. Не будь дураком! Опомнись!

– Я покажу, кто дурак. Я пересчитаю все кости в твоем поганом скелете. – Гатмор сбросил сандалии. – Червяк! У тебя и костей-то нет, помолоть нечего, вошь паршивая.

Не отрывая взгляда от Рэпа, он сжал кулаки и ринулся вперед. Как есть убийца, алчущий крови.

Рэп не испугался.

– Ты ведь можешь сдерживать свой чертов норов, если захочешь, – печально проговорил Рэп. – На «Кровавой волне» ты был паинькой.

Рэп сбросил сандалии, но робу оставил.

Гатмор прыгнул. Рэп шагнул в сторону, и Гатмора хлестнуло по лицу черной мантией.

– Да послушай же минутку, кэп. Я теперь адепт. Ты даже не представляешь…

Но Гатмор представлял. Он двигался с быстротой молнии. В Дартинге каждый согласился бы, что есть парни и посильнее Гатмора, и упорнее, и повыносливее, но в здравом уме и трезвой памяти никто не осмелился бы утверждать, что есть люди проворнее капитана «Танцора гроз».

Но до чего же медлительным он казался теперь. Возможно, из-за песка или многотрудного дня, но когда джотунн развернулся и вновь бросился на Рэпа, то вновь поразил пустоту – юноши там уже не было. С громким воплем капитан предпринял третью попытку, но сражался точно с невидимкой. И открылся. Рэп уперся ногами покрепче и врезал со всей силы прямо в волосатый живот. Ощущение было такое, будто бьешь башню Иниссо. Но Гатмору, судя по всему, пришлось еще хуже.