Грозный эмир

– И обманут еще не раз, – отказала ей в утешении Сесилия. – Власть просто так не отдают даже в Европе, а уж здесь на Востоке тем более. Я поняла это в Триполи, когда сотни фанатиков ворвались во дворец, где мы с Понсом предавались любовному угару, а защищали нас только головорезы Ролана де Бове, числом не более двух десятков. К счастью, к нам на помощь подоспели русы Венцелина фон Рюстова. Барон собственноручно зарубил насильника, который уже срывал с меня одежду. Потом я с трудом отмыла липкую кровь этого негодяя со своего тела.

– Какой ужас! – только и сумела вымолвить Констанция.

– Это жизнь, дорогая моя сестра. До сих пор ты жила сначала под надежной дланью отца, потом – мужа. После смерти благородного Боэмунда тебе покровительствовал папа Пасхалий. Но здесь, в Сирии, тебе придется принимать решение самой, а это очень трудно, смею тебя уверить.

– Может, мне выйти замуж за барона де Руси, чтобы заручится его поддержкой? – рассердилась скорее на себя, чем на Сесилию графиня.

– Он что, предлагал тебе это?

– Нет, – спохватилась Констанция.

– Вот и хорошо, – вздохнула с облегчением Сесилия. – Благородный Глеб человек разумный, он хорошо понимает, чем может закончиться этот брак.

– И чем же? – удивилась графиня.

– Борьбой его сыновей с Боэмундом за власть над Антиохией после вашей смерти.

– Но ведь у моего сына все права на эти земли! – воскликнула Констанция. – Он наследует своему отцу.

– Боэмунд Тарентский был великим воином, и его заслуги никто не станет отрицать, но если бы Рожер Анжерский четыре года назад не разгромил атабека Бурзука, то Антиохия оказалась бы в руках мусульман.

– Гийом Серданский тоже был великим воином, тем не менее, он уступил графство Триполийское законному наследнику Раймунду Тулузскому!

– Уступил, – усмехнулась Сесилия. – Но только после того, как мой тесть заручился поддержкой императора Византии, короля Иерусалимского и баронов своего отца. Кроме того, за спиной благородного Раймунда стеной стояла тысяча рыцарей и четыре тысячи сержантов. Не говоря уже о том, что смерть настигла благородного Гийома раньше, чем он предполагал. А как мой муж наследовал своему отцу, я тебе уже рассказывала.

– И что ты мне предлагаешь? – нахмурилась Констанция.

– Прежде всего, подружиться с бароном де Руси, но для этого вовсе не обязательно выходить за него замуж. Достаточно будет затащить его к себе в постель и пообещать должность коннетабля. Лучше всего наследственную. Ибо у благородного Глеба есть старший сын, шевалье Влад де Русильон, мой очень хороший друг. Он человек честолюбивый и крайне опасный.

– Не слишком ли много у тебя друзей, дорогая Сесилия? – не удержалось от сарказма Констанция.

– Мало, сестра, – усмехнулась графиня Триполийская. – Зато они очень надежны, ибо привязаны ко мне с детства. Благородных шевалье следует приручать с юных лет, и не только с помощью плоти. Хотя последнее никогда не бывает лишним.

– Они что же, все были твоими любовниками?! – ужаснулась Констанция.

– Я не настолько распутна, дорогая, – засмеялась Сесилия. – Гуго мой близкий родственник. А Влад де Русильон слишком благороден, чтобы покушаться на честь жены своего друга Понса Триполийского. Даже если я голая явлюсь к нему в спальню, этот паладин, чего доброго, отведет меня к мужу, несмотря на буйство собственной плоти. Научись разбираться в мужчинах, благородная Констанция, эта наука самая полезная из всех наук.

– Твой муж поддержит меня? – прямо спросила графиня.

– Только в том случае, если король Иерусалимский скажет свое слово в защиту твоего сына. Понса тоже можно понять, ибо наши бароны и рыцари не хотят войны с Рожером Анжерским. Междоусобица на виду у мусульманских эмиров может погубить нас всех.

– Тогда зачем ты подталкиваешь меня к Глебу де Руси?

– Во-первых, король Иерусалимский еще не сказал своего слова, во-вторых, чтобы спасти своего племянника Боэмунда, оказавшегося на чужой земле без всякой защиты, и в-третьих, благородный Глеб тебе нравится как мужчина. Ты весь вечер не сводила с него глаз, игнорируя всех остальных шевалье, сидевших за столом. Воля твоя, Констанция, но тебе следует более умело скрывать свои чувства.

– А тебе, Сесилия? – рассердилась графиня на неуместное поучение.

– Ты намекаешь на Венсана? – обворожительно улыбнулась Сесилия. – Я обожаю его вот уже семь лет, сначала почти как сына, теперь почти как мужа. Ты не представляешь себе, какая у него нежная кожа. Я скорее умру, чем уступлю его другой.

– А если он полюбит кого-то? – поразилась Констанция страсти, вдруг зазвучавшей в голосе сестры.

– Я ее отравлю, – сверкнула глазами Сесилия.

– Но ведь у тебя есть муж!

– Причем любимый муж, которому я родила здорового сына. Я очень хорошо отношусь к своему Понсу, он очень порядочный и честный человек. Но Венсан, это не любовь, сестра, это рок, это сладкая мука, от которой я не откажусь никогда. Не скрою, я приехала сюда не только повидаться с тобою, но и насладиться своим Венсаном. Надеюсь, ты не будешь мне мешать? А я в свою очередь закрою глаза на твои шашни с бароном де Руси.

– Сесилия! – возвысила голос графиня.