Грозный год - 1919-й. Огни в бухте

В этой «экспедиции», как ни странно, больше всего страдал Николай Бахвалов. Он проклинал и калмыцкую степь, и суровую русскую зиму. Фокленд же ко всему относился терпеливо. Он был разведчиком-профессионалом и привык к лишениям. Он даже мог шутить, в трудные минуты декламировать стихи.

- Тяжела наша работа, - стуча зубами от холода, говорил Николай Бахвалов. - Любой командир роты если в бою возьмет деревню, так о нем трубят все газеты! А о нашем брате, разведчике, знает только его непосредственный начальник и в редком случае - узкий круг друзей.

- Да, кэптэн, - соглашался англичанин. - Это о нас сказал Редьярд Киплинг:

Пикет обойди кругом,
Чей облик он принял, открой.
Стал ли он комаром
Иль на реке мошкарой?
Сором, что всюду лежит,
Крысой, бегущей вон,
Плевком среди уличных плит, -
Вот твое дело, шпион!

- Да, Киплинг… - мрачно вздыхал Бахвалов.

- Поэт поэтов!.. Вы страшитесь снега, кэптэн. А вы знаете, что такое жара? Зной? Пыль?.. Нет, вы не знаете Африки.

Увидев приближавшуюся к ним группу красноармейцев, они замолкали, замедляли шаги, пропускали красноармейцев вперед и снова одни брели в снегах.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

День и ночь по занесенным дорогам калмыцкой степи пробивалась «кавказская экспедиция» навстречу отступающей армии. Делали по тридцать - сорок верст в сутки, надеясь, что за десять дней удастся доехать до Кизляра. Но на пятый день забушевал шурган. Закружились и понеслись по пустыне, точно на крыльях, горы снега, и не стало видно ни неба, ни земли.

Колонну грузовиков то и дело приходилось останавливать, брать в руки лопаты и расчищать дорогу. Потом пришлось совсем остановиться. Стояли машины, занесенные снегом, чернее тучи ходили члены экспедиции: погибнет армия в такой шурган.

Ночью ударил мороз. Прояснилось небо. Замерцали звезды - далекие, крошечные.

Закутавшись в шубу, Киров лежал в кузове головной машины на ящиках, скрепленных между собой треногой пулемета. В ящиках находились те пять миллионов николаевских денег, которые он вез из Москвы для фронтовой работы.

Думы о судьбе армии не давали ему покоя.

Вот так же через эту пустыню он ехал летом прошлого года, в дни боев за Царицын. Тогда он вез из Москвы по заданию Центрального Комитета партии два эшелона оружия и обмундирования для Северо-Кавказской армии. Кавказская дорога была отрезана белыми. Почти месяц добирался он кружными путями до места. Караван верблюдов, помнится, растянулся на много верст, стояла мучительная, жаркая и пыльная погода. Одна только горькая полынь украшала эту до отчаяния голую пустыню.

Белых били тогда по всему Северо-Кавказскому фронту. Оставил Кисловодск Шкуро. Откатился от Кизляра отряд Бичерахова. Мятежников гнали из-под Грозного. Но потом события изменились. На Кубани началось наступление полчищ Деникина, и тут отчетливо стал проявляться характер отступления, проводившегося по плану Сорокина, бывшего командующего армией. Не в сторону Царицына, где были красные войска, а в сторону калмыцкой степи повел войска Сорокин. Разобщились отдельные части армии. В тяжелом положении оказались таманская и белореченская группы войск. Армия отступала к станице Невинномысской… Потом по распоряжению Сорокина началась расправа над руководителями Северо-Кавказской республики и лучшими боевыми командирами. Однако авантюре Сорокина вскоре пришел конец, сам он был расстрелян, но армия оказалась в трагическом положении.

Все больше и больше Кирова тревожили думы о судьбе армии.

«Неужели это правда: гибель армии, отход на Астрахань?.. Каково же тогда будет назначение экспедиции? Вернуться в Астрахань?..»

Если он и вернется в Астрахань, то потом все равно уйдет по ту сторону фронта, проберется к Серго Орджоникидзе, о котором он слышал столько изумительных рассказов!.. Они уйдут в горы, поднимут народы Северного Кавказа, разожгут пламя такой партизанской войны, что земля будет гореть под ногами деникинцев. Тому порукой и его опыт подпольной работы на Северном Кавказе, и знание людей, мест, обычаев, и широкая сеть надежных убежищ.

Потом Киров мысленно перенесся в Москву. Вспомнилась Москва в снегах, в кострах, в очередях за хлебом. Вспомнились дни работы VI Всероссийского съезда Советов. Вспомнились мытарства в Наркомвоенморе, где он потерял десять суток на всякие ненужные хлопоты и хождения. Десять суток было потеряно и в Астрахани! Ехать бы по этой пустыне двадцать дней назад!.. Кто знает, как бы тогда обернулись события…

Приехав в Москву как делегат съезда, Киров с первых же дней стал хлопотать о помощи Северному Кавказу. В декабре он начал организацию «кавказской экспедиции». За короткое время ему удалось сделать многое.