Грозный змей

Пока Хартмут не мог видеть сатанинскую тварь, было еще хуже. А теперь он научился ее чувствовать.

Шип остановился и оперся на массивное копье, которое всюду таскал с собой.

– Сэр Хартмут, мне все это нравится не больше, чем тебе. Новые события заставили нас идти новыми путями.

Хартмут как следует обдумал, что ответить. Он скучал по де Маршу. Несмотря на набожность, тот был отличным напарником и приятным спутником. Он бы справился лучше. Он редко поддавался гневу.

Потеря де Марша и обоих его оруженосцев привела к тому, что из равных – или почти равных сэру Хартмуту – остались только безумный Кевин Орли, грубый вульгарный хвастун Кристан де Бадефоль и еще десяток таких же. Из его собственных рыцарей джентльменом можно было назвать разве что сэра Луи Сутена.

– Мне не говорили об изменении дороги, – наконец произнес сэр Хартмут. – Я полагаю, что мы могли бы послужить друг другу лучше, если бы делились знаниями.

Шип, который вовсе не собирался служить человеку, возмутился.

– Мой хозяин, – сказал он с нескрываемой горечью, – хочет, чтобы у нас был выбор.

Хартмут покачал головой:

– Он, кажется, хочет заставить нас колебаться, лорд волшебник. Нам нужно двигаться к Дормлингу, иначе мы столкнемся с объединенным врагом.

Невозмутимое каменное лицо Шипа не дрогнуло.

– Я настоятельно предлагаю немедленно развернуться и как можно быстрее двигаться в Дормлинг, – продолжил Хартмут. – И где, во имя владыки ада, твой хозяин?

Шип не мог пожать плечами, но его каменные конечности затрещали, а соединявшие их спирали защелкали.

– У него есть и другие заботы, кроме нас.

Хартмут прищурился:

– Передай ему вот что, лорд волшебник. Я здесь по заданию своего принца. Хотя тут полно тварей, которые ползают, скачут и летают, именно мои рыцари и мои матросы сражались по-настоящему, и я полагаю, что мои услуги по-прежнему нужны здесь. Если ты со своим хозяином не хочешь остаться без меня, я настаиваю, чтобы мы устроили совет, выбрали цель, отправились на восток и разбили императора, пока он не объединился с другими войсками, которые собираются там, по данным твоей же разведки. – В голосе Хартмута звенел металл. – Я ясно выразился?

Глаза у Шипа были не каменные. И Хартмут не заметил в них гнева, только бесконечную усталость.

– Я передам ему твои слова, когда он вернется. Что до твоих услуг… мое искусство подсказывает мне, что здесь собралась самая могущественная армия Диких за много лет или даже веков. Возможно, мой хозяин обойдется без тебя. Может быть, он избавится от тебя лично.

Хартмут фыркнул:

– Да уж, твои ползуны и слизни отлично держатся против рыцарей. А кто из вас умеет продумывать планы операций или менять их?

Он шутовски поклонился и отправился в свой лагерь, где два пажа уже повесили над болотом, между двух сухих деревьев, подобие гамака.

Жиль, один из старших матросов, молча поклонился и налил сэру Хартмуту вина. Тот попробовал и сказал:

– Мне кажется, наши капитаны – глупцы.

Жиль страшно удивился.

Хартмут невесело рассмеялся:

– Мне просто нужно с кем-то поговорить, Жиль.

Когда стемнело, ненадолго появился Эш и разрешил Хартмуту и Шипу двигаться на восток, к Дормлингу.

– Я не могу даже найти эту сучку, – орал он, – да кто она вообще?

Потом он успокоился и превратился в красивую молодую женщину со странной и жуткой ямой в спине.

– Если мы пойдем в Дормлинг, я, может быть, вытащу на свет своего непокорного родича. Если он будет защищаться, я получу право сожрать его, если нет…

Эш издал странный звук и исчез, оставив после себя ком белых копошащихся личинок. Шип задумался, пытается ли огромный дракон подорвать их боевой дух или просто спятил? Но Шип все же прошел несколько сотен шагов по болоту, не обращая внимания на насекомых, даже на новых драконьих мух с колибри размером.

Он нашел сэра Хартмута и разбудил его.

– Я говорил с хозяином, – сообщил он, кривясь от слова «хозяин», – он согласен. Идем в Дормлинг.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

К СЕВЕРУ ОТ ЛИССЕН КАРАК – ГАРМОДИЙ

Медведей из племени Озера в Черных горах преследовала не армия, а скорее распространявшаяся от нее ударная волна. Войска Сказочного Рыцаря шли им на помощь. Все, что Гармодий знал о войне, больше не имело значения. Война Диких не походила на войну людей.