Грозомоты и грозодети. Часть 1

Булка, разомлевший от почёсываний девочки, которая всё же добралась до него и осмелилась потрогать, умоляюще посмотрел на Мотю. Тот, прочитав по взгляду мысли, секунду подумав, согласился:

– Ладно, ты – на меня, Соня – на Булку! Быстрей, пока я не передумал!

Дети засияли ярче всякого светила, забрались на спины грозомотам – и отправились в небо!

В небесном доме

Сначала стая грозомотов с детьми парила над густым зелёным лесом, потом над искристым морем. У детей разбегались глаза, и души лопались от восторга: везде интересно посмотреть – и вниз, и вверх, и в сторону горизонта! Булка на ходу открывал рот и ловил облака, становясь ватно-белым.

Мотя летел уверенным строгим самолётом, точно зная, куда держит курс. Даже брови его были сосредоточенно сведены к носу. Мячик выпрыгнул на самое небо, достал малюсенькую серебристую звезду и приколол Соне на волосы.

Гром пел песни, от которых, как от ветра и скорости, закладывало уши.

И тут Мячик вдруг ударился головой в небе обо что-то невидимое, перевернулся, сделав мёртвую петлю Нестерова…

– Как всегда, – спокойно отрезал Мотя.

– Где ключи? – обратился он к Мячику.

– На этот раз – под лунным камнем в море Облаков, похвастался Мячик и за секунды слетал до Луны, взял ключи от невидимого дома и отпер дверь снизу.

Дверь открылась вниз, как в грузовой отсек у самолёта, и грозомоты по очереди залетели в дом. Грозодом. Он представлял собой круглую капсулу, невидимую снаружи – чудесным образом свет отражался от неё, делая невидимой. Мебель была в основном круглой формы, никаких острых углов: кресла и кровати из пушистых облаков, окна-иллюминаторы, стеклянные журнальные столы, большие пузатые колбы с непонятным наполнением – жёлтым, искрящимся светом. В одной стороне стояла большая, как кровать, ванна, в другой находилась кухня – множество шкафчиков, полочек, баночек.

Вася сразу подошёл к первой колбе изучать содержимое. Открыв краник, стал ловить то невесомое, что текло из него. Грозомоты умилённо наблюдали:

– Люди… Это солнечный свет, мы пьём его, как вы летом лимонад. Только прямо из-под крана.

– О, это как из питьевого фонтанчика! – Вася любил так пить, но сейчас не решался.

Мячик подошёл, наклонился, смешно вытянул губы и втянул в себя свет, пожелтев и засветившись.

– Попробуй! – Мячик подтолкнул Васю.

Мальчик попытался втягивать небесный лимонад, так же вытянув губы, но наглотался только воздуха, которого, кстати, на высоте было не так много, как на земле.

– Ладно, не всё сразу, – махнул лапой Мячик и закрыл краник, пока всё не вытекло.

Все обернулись на дружный смех: Соня с Булкой прыгали на большой пуховой кровати, и во все стороны по всему Грозодому летели кусочки облаков.

– Вот и приведи гостей, – слегка недовольно фыркнул Мотя и с видом начальника уселся в кресло.

Потом Соня увидела у стены другой стеклянный автомат: колба с цветными леденцами! И бросилась к нему, пытаясь выковырять из него побольше угощения.

– Осторожней, не сломай! – запереживал хозяйственный Мотя. – Это основная еда Мячика: ледышки, в которые для вкуса добавлены клубника, персики, манго, арбузы, огурцы, вишня… А для красоты мы делаем их разной формы: звёзды, снежинки, рыбки, цветы…

Соня сглотнула слюнки, набила за обе щёки угощения, но они были такие холодные, что ей пришлось отвернуться и выплюнуть большую часть себе в ладошки.

– И Мячик так делает, только в тучи запускает, – поддержал свою новую подругу Булка.

– Кто пожадничает, тот замёрзнет, – серьёзно сказал Мотя.

Девочка испугалась, молча проглотив оставшийся во рту леденец, гадая, что её ждёт, а Мячик продемонстрировал, сколько может съесть он: пол-автомата запустил в свою отрытую зубастую пасть. Было видно, как ледышки провалились в его живот. И Мячик запрыгал, звеня ими внутри и превратившись в живой калейдоскоп: сладости складывались незатейливыми узорами цветов, бабочек, орнаментов… Соня хлопала в ладоши в такт хрустальному звону.

– Вот это вид у вас! – посмотрел Вася в иллюминатор.

– Ха, ты ещё ночью не видел! Как-нибудь мы тебе покажем.

– Зачем же вы познакомились с нами и показали свой дом, если хотите оставаться втайне? – задумался мальчик.

– Понимаешь, даже грозомо-о-отам иногда хочется внима-а-ания, – в своём духе, протяжно выдохнул звук Гром через граммофон своих губ.

– Понимаю, – сказала Соня, обнимавшая в это время Булку, а он уже лизал её лицо и руки бегемотьим языком, жутко этим щекоча хохочущую девочку.

К Васе по-деловому подошёл Мотя:

– Я видел – ты рисуешь карты?

Мальчик удивился такой осведомлённости: за ним следили?! Он действительно любил рисовать карты местности, отмечая, где зарыты сокровища.

– Я тоже картограф, но плохо умею рисовать, зато много могу увидеть с высоты своего полёта. А ты – наоборот. Может… – Мотя замялся, смущаясь, – объединимся?

Стоит ли говорит, что Васиной радости не было предела?

Раз, два, три, четыре… а пятого нет

Мотя сидел в кресле у иллюминатора перед журнальным столиком, а рядом стоял торшер с жёлтым абажуром и оранжевой бахромой, выключенный, пока светло.