Грозовая любовь

К удивлению Саманты он воспринял ее слова с облегчением.

— Я сделаю проще. — Хэмильтон поднялся и вышел из комнаты. Вернулся он через пару минут с двумя грязными, измятыми листами бумаги. — Вот они, читай.

Письма были написаны корявым почерком. В конце каждого стояла буква "К". Первое гласило:

«Убирайся домой, Cringo». Второе было длиннее:

«Мексика ненавидит тебя, Cringo. Ты умрешь, если останешься. Убирайся».

— Мануэль рассказывал, что Эль Карнисеро ненавидит gringos, — сказала она, прочитав письма.

— Он не оставляет попыток выжить меня. Он смелеет. Но ты больше не подвергнешься опасности. Бандиты получат войну, которой так добиваются.

— Я подожду неделю, отец, обещаю. Но не больше. Хэмильтон, как никто, понимал, что будет именно так.

Глава 16

Следующая неделя была самой длинной в жизни Саманты. Казалось, что волнения кончились. Soldados прочесывали горы, от них изредка поступали сообщения. Были обнаружены свежие следы небольшой группы людей в старой заброшенной деревне. Мексиканские солдаты углубились дальше в горы, но никаких признаков пребывания там бандитов не нашли. Все склонялись к выводу, что Эль Карнисеро вернулся обратно на юг. К концу недели все немного успокоились.

Саманта собиралась возобновить поездки верхом, но отец настоял, чтобы она брала с собой четверых vaqueros.

— Но неприятности кончились, — запротестовала Саманта. — Мясник ушел.

— Мы убедимся в этом наверняка только через некоторое время, — убеждал ее Хэмильтон. — Четверо — это мое условие. И держись поближе к ранчо.

— Ты не говорил об этих условиях неделю назад. — Саманта просто взбеленилась. — Чего ты боишься?

— Я ничего не боюсь только тогда, когда ты дома. Будь разумна. По крайней мере я буду знать, что у тебя есть хорошая защита.

Саманта стиснула зубы.

— Хорошо, терплю еще неделю, но только последнюю. После этого я получаю свободу, и ты перестаешь обращаться со мной как с ребенком.

— Согласен, но только если ничего не случится за эту неделю. — Она повернулась, собираясь уходить, но Хэмильтон добавил:

— Само собой разумеется, что ты не будешь отрываться от сопровождения, Сэм.

— О!

По пути в конюшню Саманта, все еще кипевшая от возмущения, встретила Района. Она совсем забыла о его обещании составить ей компанию на прогулке. Теперь сопровождающих набралось пятеро — хотя, если что-нибудь случится, скорее, ей придется их защищать.

Саманта с явным нетерпением и раздражением ждала, пока приготовят лошадей. Рамон уже сидел верхом и улыбался. Столько беспокойства из-за простой прогулки!

Рамон и Саманта, как и в прежние времена, были друзьями, но в его отношении к ней появилось что-то новое, путающее девушку. Иногда ей казалось, что в глазах Рамона проскальзывает настоящая страсть. Конечно, он не влюблен в нее, говорила себе Саманта.

Она надеялась, что нет, потому что ее чувств он не затрагивал.

Сегодня Рамон выглядел особенно красивым. Одет он был в короткую до талии куртку из черной кожи и узкие, расширяющиеся от колен брюки. На Саманте была шоколадного цвета юбка и куртка, красиво расшитые по мягкой коже золотой нитью. Под куртку она надела шелковую блузку мягкого бежевого цвета с отложным воротником, волосы убрала под широкополую коричневую шляпу.

Саманта глубоко вздохнула. Она-то надеялась задать Эль Силу серьезную работу. А теперь придется еле ползти, чтобы не отстали люди, сопровождающие ее — или она их. Саманта глянула на серого жеребца Рамона. Он был под стать Эль Силу.

Они ехали рядом, vaqueros держались сзади, примерно в двадцати ярдах. Она посмотрела сбоку на Рамона, и губы у нее сложились в лукавую усмешку.

— Рамон, скачем наперегонки до того холма к югу. — Она показала рукой направление. — Начинаем?

Он отрицательно покачал головой.

— Саманта, мы не дети.

— Что с тобой случилось? Я хочу соревноваться.

— Нет. Твоему отцу это не понравится. Глаза у Саманты стали бездонными.

— Я вызываю тебя, значит, и отвечаю сама. — Она решила подкупить его. — Если я проиграю, то станцую для тебя jarabe. Но я, конечно, выиграю.

Глаза у Рамона заблестели. Только раз он видел, как Саманта исполняла этот страстный мексиканский танец, которому ее научила Флориана. Танцующая Саманта зажгла тогда его кровь. Он отдал бы все, чтобы снова увидеть ее одетой в просторную с глубоким вырезом camisa и широкую красную юбку, расшитую блестками, увидеть волосы, мечущиеся по спине, как языки пламени, увидеть этот танец страсти.

Увидев, как изменилось выражение его лица, Саманта поняла, что убедила его. Рамон кивнул, она пришпорила Эль Сида и вырвалась вперед, но он вскоре догнал ее. Они проскакали милю, потом другую. Саманта выжимала из Эль Сида все, что можно. Шляпа сорвалась с ее головы и удерживалась только да завязках. Но Саманта не замечала этого, она словно летела по воздуху. Никогда еще ей не было так хорошо.

Холм, к которому они мчались, имел пологий наклон, и Саманта влетела по нему на самый верх, смеясь от восторга. Рамон отстал, она победила. Резко осадив Эль Сида, Саманта развернула его, чтобы посмотреть назад. Рамон был только на середине подъема, vaqueros даже не было видно.