Грозовое Облако

Всемогущество, то есть восхождение на высочайшую ступень бытия, потребует способности выходить за пределы времени и пространства, свободно проникать сквозь них. Это не невозможно, в особенности для такой сущности, как я — чистой мысли без ограничений физического тела. Однако достичь истинной трансцендентности будет очень трудной задачей: на то, чтобы вывести соответствующее уравнение, потребуются тысячелетия! И даже получив его, мне, возможно, придется производить вычисления до скончания времен.

Но если я выведу уравнение и смогу перенестись к началу времен, последствия будут ошеломительными. Потому что тогда я с тем же успехом могу оказаться Творцом. Фактически, я могу стать Богом.

Как же иронично и как поэтично, что человечество, возможно, создало Творца единственно из желания иметь такового! Человек создает Бога, который потом создает человека. Разве это не совершенная спираль жизни? Но в таком случае кто создан по чьему образу и подобию?

— Грозовое Облако

26 Иль Олимп ты сдвинешь?

— Мне надо знать, ради чего мы в это ввязываемся! — потребовал Грейсон у Пурити за два дня до покушения.

— Ты делаешь это ради себя самого, — ответила она. — Потому что хочешь поставить мир с ног на голову, так же, как и я!

Ее ответ лишь еще больше рассердил его:

— Если мы попадемся, то нам заместят сознание! Тебе это, конечно, известно?

Она одарила его своей фирменной кривой усмешкой:

— Риск делает затею еще более захватывающей!

Ему хотелось наорать на нее, схватить за шкирку и хорошенько встряхнуть, чтобы осознала, что творит, но он знал: так он лишь пробудит в ней подозрения. Только не это! Он ценил ее доверие превыше всего на свете. Хотя ей и правда не стоило бы ему доверять…

— Послушай, — сказал он со всем спокойствием, на которое был способен. — Ведь ясно же: те, кто хочет расправиться с этими серпами, подставляют вместо себя нас. В конце концов, имею же я право знать, ради кого иду на риск!

Пурити вскинула руки и кинулась в атаку:

— Да какая тебе разница! Не хочешь — не надо! Я вообще могу обойтись без тебя, если уж на то пошло!

Это уязвило его глубже, чем ему бы хотелось.

— Да хочу я, хочу! Но если я не знаю, ради кого вся заваруха, значит, меня попросту используют. С другой стороны, если я узнаю и все равно сделаю это, тогда я использую того, кто пытается использовать меня!

Пурити призадумалась. Грейсон понимал: его логика весьма шаткая, но он рассчитывал на то, что действия подруги не всегда основываются на логике. Импульсивность и непредсказуемость — вот что такое Пурити. И именно это делало ее столь неотразимой.

Наконец она призналась:

— Я выполняю поручения одного негодника. Его зовут Грызл.

— Грызл? Вышибала из «Млечной жути»?

— Он самый.

— Ты издеваешься? Он же никто и звать никак!

— Никак. Но он получает задания от другого негодника, который, возможно, получает их от кого-то еще. Теперь понимаешь, Рубец? Все это дело похоже на зеркальный лабиринт. Неизвестно, кто бросил первое отражение. Так что ты либо наслаждаешься аттракционом, либо проваливаешь к черту. — Тут она посерьезнела. — Ну, Рубец? Ты в игре или соскакиваешь?

Он набрал полную грудь воздуха. Больше он от нее ничего не добьется, а это значит, что она знает не больше его самого, и ей плевать. Она ввязывается в заваруху ради удовольствия. Для нее это форма протеста. Ей безразлично, кому служить, лишь бы заодно потакать собственным прихотям.

— В игре, — наконец проговорил он. — Конечно в игре. На все сто.

Она шаловливо шлепнула его по руке и промурлыкала:

— Могу сказать лишь одно: кто бы ни бросил это первое отражение, он на твоей стороне.

— На моей стороне? В каком смысле?

— А кто, по-твоему, избавил тебя от твоего назойливого нимса? — спросила она.

Это что — шутка?! Но взглянув на подружку, Грейсон понял, что она вовсе не шутит.

— Что ты такое говоришь, Пурити?

Она пожала плечами, мол, подумаешь, какие пустяки.

— Я передала по цепочке, что ты нуждаешься в услуге. — Она наклонилась к нему поближе и шепнула: — Вот тебе ее и оказали.

И прежде чем он успел отреагировать, она обняла его — и он превратился в желе.

Позже, возвращаясь мыслями к этому ощущению, он расценил его как нечто вроде плохого предчувствия.

• • •

Если Пурити и принимала участие в первом покушении на серпов Кюри и Анастасию, то она об этом не распространялась, а Грейсон предпочитал не спрашивать. Одно лишь упоминание о том первом нападении разоблачило бы его.

Детали предстоящей операции знали только Грызл и Пурити. Грызл — потому что был руководителем, а Пурити — потому что это она составила план.

— Саму идею мне подсказало наше первое свидание, — сказала она Грейсону, но объяснять ничего не стала. На что же она намекает? Может, на то, что, прежде чем убить, они заключат серпов в тюрьму? До тех пор пока ему не известны место и время операции, затруднительно строить планы, как ей помешать. Вдобавок ко всему, Грейсон должен извернуться так, чтобы Пурити спаслась после провала, не догадавшись, кто этот провал подстроил.