Грозовой фронт

Конечно, заполучить в свои сети колдуна, чей дар слишком силён и опасен, звучит интереснее, чем обворожить простого Серого, пусть и капитана-командора в прошлом.

– У вас нет шансов, капитан, – обронил с показной небрежностью Эван. Он ведь лично следил, как его Серые крепко держат Алекса и наносят магические знаки. Не такие, как у него самого. Настоящие. – Не надоело пытаться перевернуть всё вверх ногами? Людям не нужна ваша свобода, слышите? И ваши слова. Им нужно дело – защита и безопасность от вашего безумия.

И всё же Верховный сомневался! По его знаку Лайдж скрылся за дверьми. Что теперь, снова кинет его в камеру и попытается постичь неведомую суть? Или просто уничтожит, наигравшись? Его, Джейну, Вария… Шелайю, Лиса, всех остальных, неугодных. Опасных не человечеству – ему самому и безраздельной власти веры в Покровителя.

Алекс всей кожей чувствовал исходящую от Эвана угрозу. И должен что-то сделать, именно сейчас должен, иначе они проиграют. Иначе всё было напрасно. Неужели простые символы на руках могут так запросто изменить суть?!

Как никогда, хотелось снова ощутить в руках потоки магии, но Алекс лишь бился, словно зверь в цепях. Глухо! Ничего! До леденящего ужаса – пусто. А ведь только сейчас Алекс понял, как надеялся! Верил до последнего, что он особенный. С самого детства это знал. И верил, что именно эта особенность поможет пробить любую защиту.

Алекс мысленно отшатнулся, оцепенение охватило душу. Так всё закончится? Бездарно и глупо. И вдруг стало тихо, снова глухо, будто без магии и силы Алекс обратился в каменное изваяние. Вокруг кто-то ходил, Эван произносил слова, но всё стало неважным. Пустая суета. Волна неуместного спокойствия окатила с головой и схлынула, оставив после себя звенящую тишину.

Он закрыл глаза, но увидел татуировки на своих запястьях, выбитые крепко. Прошёлся мысленным взором по плетению линий и очутился где-то глубоко внутри самого себя. Знаки даори не изменили его, он такой же, как был. Так же шумно бьётся сердце, так же гулко кровь бежит по венам, он такой же живой внутри, каким и был. Так же чувствует мир вокруг, просто ограждён от него незримой стеной древних символов. Стало темно. Но может, и не надо рваться наружу? Где мир происходит на самом деле, снаружи или внутри? Не этому ли учил Варий?..

Осознание ослепило. Вселенная в один миг развернулась гигантской спиралью, хлестнула концом и затянула в себя. Закружилась голова, накрыло полной тьмой, а потом Алекс почувствовал, будто стал одной из звёзд. Засиял на ночном небе и… взорвался на бесчисленное множество частиц. Он плыл в пространстве, он стал пространством, он был здесь раньше и будет в будущем, сейчас и всегда. В сотни тысяч воплощений. Всегда! Так долго… Хотелось рассмеяться от неудержимой силы, которая так и норовила затопить собой весь мир.

И он увидел своего деда, Сиркха. Так ясно понял, что этот мужчина – именно он, будто знал его всю жизнь. Вот он стоит: высокий и статный, с сединой в зачёсанных волосах, с чуть поджатыми губами и горящими ярко-синими глазами, будто впитавшими штормовое, подсвеченное молниями море, которое теперь переливается и бурлит в каждом взгляде.

Это его Алекс привык ненавидеть, привык считать главной причиной зла и собственной боли. Но что, если… Сиркх и есть он сам? И вмиг эта мысль прошила насквозь время и пространство. Алекс – часть его рода, часть его силы, его продолжение… Это всегда было так, единый поток света, единая кровь. Отрицание его родства разрушало самого себя.

Но он есть! Есть! И он хочет быть. Таким, как был рождён, плоть от плоти, кровь от крови! Он – продолжение рода, но не проклятье, не слепое повторение судьбы, а шанс всё изменить.

Беспорядочные видения замелькали перед внутренним взором: Сиркх, мать его отца, отец, мачеха, вся его жизнь с бесконечной войной против самого себя… Алекс вдруг увидел мощный поток света, на миг превратившийся в подобие человека. Метта, дух разума, один из Четырёх, проводник к изначальному Духу… Он протянул руку, и Алекс взглянул на неё, но увидел – свою собственную.

Условности личности, разума, рисунков на теле больше не имели никакого значения, ведь все они – часть духа, часть мира, часть вселенной. Так просто.

Распахнулись глаза, и вернулся мир. Захотелось сделать глубокий вдох, но было страшно вдохнуть и сотрясти стены.

«…больше нет прежней силы?» – эхом повторился в его голове вопрос императрицы, которая продолжала пытливо смотреть в его лицо.

– Боюсь, что нет… – сипло заговорил Алекс, покачав головой. Коснулся задумчиво цепи на груди: – Нет прежней силы. – Алекс поднял глаза, насмотревшись всласть на выражение её лица. – Нет прежней, но есть другая.

Он поднял ладонь и рассмотрел плетение кагардов на запястьях. Условность… Точно лёгкое землетрясение заставило дрожать каменные стены. Едва различимое, оно могло показаться бредом, если бы не повторилось вновь, сильней и отчётливей. Лёгкий ветер расшевелил складки одежд и, поднимаясь выше, принялся ходить по коже и захватывать волосы собравшихся.