Грозовой удар (ЛП)

— Скажем так: Молотоголовые не единственные, кто может клонировать себя, — голограмма, которую я приняла за Люциана, исчезла. — Надеюсь, ты сгниешь в аду, мой отец рассказал мне, что Виверн можно убить только железным клинком.

У Пола ещё больше округлились глаза, когда он услышал эти слова. Он понял, что ему уже не суждено сосуществовать свой план, когда Люциан вытащил из него свой меч. Он оттолкнул его от меня ногой, и я услышала звук глухого удара тела о пол.

Покалывающее ощущение начало проходить, и я снова крикнула, вспомнив, что в пещере находилась профессор Георгиу, и она владела очень мощной магией.

Он не обратил на это никакого внимания, уставившись на кандалы на моей левой руке. Каждый раз, когда наши взгляды встречались, я видела в его глазах восхищение, и он не обращал никакого внимания на мои сдавленные крики. Все это не походило на место преступления, и, когда я поняла это, Люциан что-то нашел.

Кандалы раскрылись за пять секунд, и он перешёл к следующим.

Я все ещё сдавленно кричала, чтобы предупредить его о профессоре Георгиу, но он не слушал. Я все ещё не могла говорить, так как освобождение от заклятия требовало больше времени.

Она начала быстро плести заклятие, находясь в дальнем конце пещеры, не раздумывая, Люциан произнес защитное заклинание от ее магии. Она прокричала ещё пару заклятий, и Люциан блокировал их тоже.

Отовсюду слышались фразы на латыни, и, когда я увидела поднимающиеся из земли лозы, которые обвили руки профессора Георгиу и прижали ее к каменной стене, я поняла, что все кончено.

Она хотела прокричать что-то ещё, но Люциан произнес ещё одно заклинание, и ее рот запечатала металлическая пластина.

Кандалы на правой ноге спали в тот миг, когда Люциан охнул от боли. Его лицо покраснело, а в глазах заблестели слезы. У меня округлились глаза, когда на его лице застыло удивлённое выражение.

— Что это? — я, наконец, обрела свой голос.

В этот миг руки профессора Георгиу прорвались сквозь лозы, а длинная веревка, торчащая из тела Люциана швырнула его на пол.

— ЛЮЦИАН! — заорала я, пока профессор Георгиу пыталась отодрать металлическую пластину от своего рта. — Что вы сделали?

Я попыталась добраться до него, но моя другая рука все ещё была в кандалах. Я видела подошвы его ног и сами ноги до бедра, но остальная часть тела была скрыта за валуном.

Я дернула руку, пытаясь освободиться, а веревка отступила от Люциана. Она уменьшалась, возвращаясь к профессору Георгиу.

У меня глаза от ужаса полезли на лоб, когда я осознала, что это была не веревка, это был хвост. Она…была…гиппогрифом.

Удар жалом гиппогрифа смертелен, я в шоке вспомнила, что рассказывала мне Сэмми. Даже Изабель и Констанс не были достаточно древними, чтобы исцелить такую рану.

В мгновение ока профессор Георгиу оказалась рядом с телом Пола, кричащего в агонии. Я больше не видела металлической пластины на ее губах и поняла, что это значило. Если маг, произнесший заклинание мертв, магия умирает вместе с ним.

— Нет, нет, нет, — закричала я снова и сильнее дернула руку. Нежная кожа начала разрываться, и кровь окрасила в красный мое запястье, а по лицу потекли слезы. Но я не ощущала физической боли, причиняемой кандалами. Честно говоря, я больше вообще не обращала внимания на боль, мне нужно было добраться до Люциана. Он не мог погибнуть. Не так. Мы должны были вместе повзрослеть и провести всю жизнь вместе.

Я слышала, как профессор Георгиу говорила с Полом.

— Иди…забери…драконов, — произнес он через силу.

— Нет, я не оставлю тебя здесь, — зарыдала она.

— Миссия…

Я сильнее дернула кандалы, сосредоточив всю свою энергию на них, но слова Пола о его роли на занятиях сводили на нет все мои попытки разомкнуть их.

— Пошла прочь от них, — заорала я, когда она кинулась к Элементальным драконам. В тот же миг она обернулась, и я застыла. Мой голос прозвучал совершенно иначе.

Это заставило ее поторопиться, и она побросала их как игрушки в рюкзак. Я понимала, что их крики и щёлканье будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь.

Она вернулась к Полу. Почему он не обращается в пыль?

Я снова взглянула на Люциана, когда она заговорила с Полом. Я слышала, как она уговаривала его попить, но не обратила на это особого внимания, сражаясь с кандалами. Каким-то образом, мои руки, наконец, освободились.

Ударившись о камень, я почувствовала пронзившую живот боль, я согнулась пополам и упала на пол. Звуки, которые я издавала, были ужасными.

— Тебе…пора…уходить, — продолжал настаивать Пол.

Я вскрикнула, когда боль пронзила обе мои ноги.

— Я не оставлю тебя здесь, Каин с меня шкуру сдерет.

— Каин…поймет.

— Нет, не поймет. Пей, — снова приказала она.

Боль в животе заставила меня взмолиться о смерти.

— Люциан, — прошептала я, но звук был другим: более тяжёлым и глубоким.

Он не ответил. Я снова прокричала его имя глубоким хриплым голосом, но ничего не произошло.

Я закричала от боли, когда новая волна накрыла все тело.