Грозовые Птицы

На борту мне выделили отдельную каюту, хотя я совсем не отказался бы от места в общем кубрике. Но просить от этом не хотелось — лишние строчки в докладах могли обернуться лишними неприятностями. Так что я просто старался чаще бывать в общих местах: не пропускал приёмы пищи, задерживался в салоне отдыха и спортзале.

Так прошло двое суток.

Перед всплытием в бухте базирования меня пригласил командир в свой салон. Лодкой командовал кап-два, опытный офицер с внешностью двадцатилетнего матроса-срочника. Обычное дело для здешних мест.

— Будете чего-нибудь? — предложил он, — мы, подводники, позволяем себе больше, чем сухопутные служаки.

— Нет, спасибо, — я покачал головой, — мне ещё на доклад.

— А, ну да… — командир вздохнул, — вам продыха не дадут.

— Наверно, нет. Не дадут, — согласился я.

— Я, собственно, вот о чём, — командир явно смущался, прохаживаясь по салону; этот разговор точно не мог быть санкционирован руководством, я об этом знал — и он тоже, — знаете, у меня мечта была.

— Серьёзно? — искренне удивился я.

— Да, — ответил командир, — серьёзно. Не подумайте чего, я не особо религиозен. Но я хотел иметь хотя бы тень надежды.

— Надежды на что? — переспросил я, уже понимая, о чём он скажет.

— Надежды на то, что вечности не будет, — вздохнул командир, — понимаете.

— И… как это связано со мной?

— Я сейчас не про слухи разные. Я про то, что вы сделали в Черноводье, — продолжал командир, — подобного не было уже очень, очень давно. А это значит, что проклятое равновесие снова нарушилось. Что есть шанс, что весь этот проклятый мир когда-то рухнет!

Я помолчал, глядя на командира. Сколько ему на самом деле? Наверняка, очень много. И он опасно близок к той грани, за которой люди даже на нашей стороне перестают считаться людьми…

— Не переоценивайте события, — ответил я, — это может и ничего не значить.

— Может, — согласился командир, — но… не знаю. У меня странное чувство. Я давно такого не испытывал. С момента появления первых слухов про Замок. И я просто хотел лично сказать вам спасибо.

— Пожалуйста. Хотя я не очень понимаю, за что.

— Мне кажется, что понимаете, — вздохнул командир, — очень хорошо понимаете… у меня только одна просьба. Когда это всё для вас закончится. А я уверен, что так и будет. При возможности вспомните про меня. И про других тоже… хорошо?

Я не смог подобрать нужных слов. Поэтому просто кивнул, и вышел из командирского салона.

Глава 28

Первый сюрприз ждал меня уже на пирсе. Рядом с Даниилом стояла Алина. Уже в нашей форме — правда, не лётной, а обычной, общевойсковой, без знаков различия.

Где-то в глубине души я надеялся на это, но считал, что такой поворот находится за пределами вероятности. Уловки Тревора, который обходил вопросы про Алину, я связывал с тем, что её отправили в тамошний аналог заведений для сумасшедших.

— Ну навёл ты шороху! — Даниил крепко пожал мою руку, — генштаб на ушах стоит. Похоже, наш сектор рассматривают как возможное направление общего удара, который сдвинет ситуацию в нашу пользу.

Кроме Даниила на пирсе стояло флотское руководство. И ещё пара незнакомых мне офицеров из разведки. То есть, поговорить о наших планах по Замку возможности не было. Опять нужно играть роль.

— Это случайно, — я пожал плечами, — в какой-то момент ситуация вышла из под контроля.

— Да ясно, — Даниил махнул рукой, улыбнулся и отступил в сторону, — пойдёмте, что ли.

Я посмотрел Алине в глаза. Было видно, что она изо всех сил изображает невозмутимость. Что ж — значит, так надо. Я не имел представления, что тут происходило всё это время. Значит, нужно подыгрывать.

В машине мы продолжали молчать. В какой-то момент Даниил покрутил аудиосистему, включил радио с местной музыкой, потом вырубил его. Достал откуда-то из бардачка контейнер с магнитной плёнкой — местный аналог компакт-кассет — и вставил его в гнездо.

Салон наполнился музыкой, которую играют на другой стороне.

— Новые хиты, из соседнего вражеского сектора, — пояснил он, — пытаюсь понять, почему они в русском популярны, ведь у них и своих песен хватает.

— Если будешь слишком хорошо знать врага — полюбишь его, — заметил я.

Даниил рассмеялся.

— А неплохо! — сказал он сквозь смех.

В этот момент вступление закончилось. Женский голос запел на английском:

Such a long way

Here in the moonsea,

It is a cruel dream,

Don't share your heart, if you won't share your past,

All that we share is the view of these stars

There are diamonds on the floor you can't take back*

*Текст Phildel

Такой долгий путь.

Здесь, в лунном море,

Это жестокий сон,

Не делись своим сердцем, если не хочешь делиться своим прошлым,

Все, что мы разделяем, — это вид на эти звёзды.

На полу лежат бриллианты, которые ты не можешь забрать обратно.

Алина сидела на заднем сиденье. Я не мог видеть её лица, даже в зеркале — оно было неудачно повёрнуто. Но каким-то образом я чувствовал, что в её глазах стоят слёзы.