Грозовыми тропами

Не доходя до дома Дороховых, мужчины разделились. Красноармеец пошел вправо, к колодцу. Человек в кепке — влево. И только рыбак направился прямо к дороховскому крыльцу. Рюкзак теперь был у него.

По-хозяйски распахнув дверь, рыбак вошел в дом.

Степан Дорохов сидел за столом и от теплого еще каравая резал ломти хлеба. Варвара с ухватом в руках хлопотала у печки.

— Здравствуйте, Настасья… Забыл отчество! — с улыбкой поздоровался гость.

Варвара смерила его насмешливым взглядом. Степан отложил нож, сказал угрюмо:

— Хватит глупых проверок!.. Уж если проверять, то не через пьяных остолопов!

Гость вытер платком лоб, устало присел к столу, рюкзак опустил рядом с собой на пол.

— А скажите, мудрейший Семен Егорович, где их взять — трезвых? Лучшие люди гибнут, приходится не брезговать и такими.

Гость еще раз вытер лоб платком, пригладил седеющие волосы. Лицо стало начальственным, властным. Он приказал:

— Подробности гибели Александра Гавриловича. Только коротко и точно!

— Ночью в заливе была перестрелка. Потом причалил патрульный баркас! — отрывисто по-солдатски доложил Степан Дорохов. — Один матрос был ранен. Ночевали у нас. Ксения перевязку делала. Поняли из разговоров: патруль заметил лодку. На приказ остановиться оттуда начали стрелять. Матросы дали в ответ залп. Через несколько дней труп Александра Гавриловича прибило к берегу. Похоронен здесь, на нашем кладбище.

Гость встал, склонил голову, перекрестился и опять сел. Долго молчал, потом произнес, скрипнув зубами:

— Будет!.. Страшный суд будет!.. Библейский страшный суд!.. И скоро! Очень скоро!

Он наклонился за рюкзаком и поднял его.

— Здесь ракетницы и патроны. Одну оставите себе, а другие раздадите… Придется вам поездить по побережью. — Рыбак сунул руку во внутренний карман. — Адреса…

За окном громыхнул выстрел. Второй.

Гость вскочил. Но Варвара сзади уперлась горячим ухватом в шею и заставила его уткнуться лицом в стол. Подскочил Степан и закрутил ему руки за спину.

Из чердачного окна высунулись испуганные выстрелами Федька и Карпуха. Им все видно сверху. Зуйко сбил с ног человека в кепке и, свалившись вместе с ним в канаву, связывает ему руки. Алтуфьев, перебегая от укрытия к укрытию, преследует человека в красноармейской одежде, а тот, пригнувшись, крадется вдоль забора.

Распахнулась калитка.

— Стой! — крикнул Бугасов и выпустил собаку.

Человек выстрелил в нее из нагана, не попал, метнулся к дому Самсоновых, прицелился, но сверху упала сеть и накрыла его с головы до ног.

— Сюда! — закричал Карпуха. — Мы его поймали! Не бойтесь!

И снова утро, солнечное и тихое. Мирно дымятся деревенские трубы.

Из леса выехал автомобиль, помчался вниз по склону и, громко скрипнув тормозами, остановился у крыльца.

Все Дороховы высыпали из дома.

Лида и Яша робко посмотрели на них.

Крутогоров сидел с шофером и тоже молчал.

— А мы и постели вам приготовили! — улыбнулся Карпуха.

Федька взглянул на мать. И все выжидательно посмотрели на Варвару. И Лида, когда начала говорить, обратилась именно к ней.

— Мы ведь, — тихо произнесла девочка, — на самом деле не Самсоновы.

— Вы, — ответила Варвара, — на самом деле Дороховы… И хватит с чекистами разъезжать! Марш за стол! Завтрак остынет!

Красные пчелы

Собирайтесь, ребята,

Не стойте в сторонке.

Эй, мальчишки, — в отряды!

Смелее, девчонки!

С нами песня и ветер

И красное знамя!

Все дороги на свете

Лежат перед нами!

(Из песни к фильму)

Неширокая река делит городок на две совершенно непохожие друг на друга половины. Правый высокий берег весь в весенней зелени. Улицы здесь прямые, чистые. Дома уютные, нарядные.

На левом болотистом берегу чернеет огороженный дырявым забором остановившийся завод. Вокруг него разбросаны закоулки и тупики с рабочими бараками и хибарками.

Горбится обгорелый, давно разрушенный мост.

Паром медленно пересекает реку.

Уцелевшая часть моста, примыкающая к левому берегу, облеплена полуголыми мальчишками. Это их излюбленное место.

Все заняты своими ребячьими делами. Двое удят рыбу, свесив над водой босые ноги. Вокруг — болельщики в залатанных штанах.

Колька Клюев, тощий паренек с грудью, похожей на ребристую стиральную доску, упрямо стучит камнем по ржавой скобе, соединяющей расшатанные перила с настилом.

— Не пугай! — кричит один из рыболовов.

— Обвалиться может! — заботливо говорит Колька и продолжает вбивать скобу.

Здесь же, усевшись в кружок, пять мальчишек лениво, без азарта играют в фантики.

Отдельно от всех лежит в трусах Сенька Семенов. Мускулистые руки заложены за голову. В глазах — скука. Смотреть в небо надоело. Сенька потянулся, сел, уперся пальцами в доски настила и, напружинившись, встал на руки.

Никто не обратил на него внимания, к его фокусам давно привыкли.

Сенька поболтал в воздухе ногами и пошел на руках к рыболовам.