ГРУ и атомная бомба

В первой половине 1942 года Джек работал в одной из европейских стран, охваченных пламенем Второй мировой войны. Он действовал самостоятельно и не имел никаких связей с другими резидентурами Разведуправления Красной Армии, действовавшими в те годы в Германии, Бельгии и Франции. Это и спасло Я. Черняка. Когда германская контрразведка вышла на след и арестовала большинство членов резидентур военной разведки, которыми руководили Л. Треппер, А. Гуревич и И. Штёбе, резидентура Я. Черняка продолжала успешно действовать. Центр дал указание Джеку выехать в Великобританию и привлечь к работе на военную разведку Аллана Мэя, ученого-физика, сотрудника Кавендишской лаборатории Кембриджского университета. Из материалов К. Фукса в Разведуправлении стало известно, что в этой лаборатории группа ученых под руководством профессора Холбана проводит важные исследования, связанные с расщеплением урана и созданием атомной бомбы. К этому времени Джек уже был опытным вербовщиком, который мог успешно выполнить это сложное задание Центра. Тот факт, что именно ему было поручено привлечь к сотрудничеству с разведкой ученого, работавшего в Кавендишской лаборатории, говорит о степени профессиональной квалификации разведчика и прочности его легализации в Европе.

Центру стало известно, что А. Мэй в молодости придерживался левых взглядов, осуждал нацизм. В этом ничего не было удивительного. В 1935–1940 годах ненависть к Гитлеру и нацистам были обязательными принципами, которых придерживались многие студенты и молодые интеллектуалы в странах Западной Европы и Северной Америки. Человек с такими политическими взглядами мог стать сторонником СССР в борьбе против фашизма, а мог выбрать и другую форму сопротивления и был бы прав. Задача привлечения его к сотрудничеству с советской разведкой была сложной.

Джек выехал в Лондон. Затем перебрался поближе к Кембриджу. Изучил обстановку. Собрал дополнительные данные на интересовавшего его человека.

Черняку стало известно, что Мэй родился в мае 1911 года в семье меднолитейщика в Бирмингеме, успешно окончил школу «короля Эдуарда» и Кембриджский университет, занимался научно-исследовательской работой, в 1936 году стал доктором физики. С 1933 по 1936 год А. Мэй был на научно-исследовательской работе в Кавендишской лаборатории в Кембридже. В 1936 году стал доктором физики. С 1936 по 1942 год он — один из ведущих специалистов-физиков в Королевском колледже в Лондоне, который с началом Второй мировой войны был эвакуирован в Бристоль.

Незадолго до начала войны А. Мэй получил должность преподавателя в Лондонском университете и не был призван на военную службу. Некоторое время Мэй был членом редакционного совета газеты «Scientific Worker» — органа национальной ассоциации научных работников.

В мае 1942 года профессор Холбан пригласил Мэя в свою лабораторию в Кавендиш для работы в группе ученых, которые были заняты исследованиями, по программе атомного проекта «Тьюб Эллойз».

Я. Черняку стало также известно, что Аллан Мэй был секретарем Бристольского, а позже Кембриджского отделения Национального исполнительного комитета ассоциации научных работников Великобритании, пользовался авторитетом среди ученых.

Центр сообщил Джеку, что в 1936 году А. Мэй с группой британских научных работников побывал в Советском Союзе, посетил Ленинградский физико-технический институт, беседовал с академиком А. Иоффе. В Харьковском физико-техническом институте он встречался с профессором А. Лейпунским, с которым когда-то работал в Великобритании.

Военная разведка узнала о том, что во время посещения Ленинграда у А. Мэя и одного из советских физиков установились дружеские отношения. Ученые обменивались информацией, связанной с их работой по изучению атомного ядра. В 1939 году, после начала Второй мировой войны и опубликования письма Лео Сциларда о нежелательности обмена информацией с учеными «тоталитарных государств», контакты А. Мэя с советским физиком прекратились. Военной разведке в начале 1942 года удалось получить письмо от нашего физика к своему другу в Великобритании. Это письмо Центр переправил Я. Черняку, который должен был использовать послание в качестве обоснованного повода для вступления в первый контакт с ученым. Станет ли А. Мэй сотрудничать с советской разведкой, зависело от профессионального умения Я. Черняка привлекать источников информации.

Джек выяснил адрес и домашний телефон А. Мэя и однажды вечером позвонил ему. Представился. Сообщил о том, что привез ему письмо от старого друга. Мэй согласился принять незнакомца с континента.

Однако Ян решил не торопить события. Он сказал, что занят и сможет посетить ученого только дня через два. Разведчик решил изучить обстановку в районе проживания ученого, собрать о нем дополнительную информацию.

Вечером в первых числах февраля 1942 года Я. Черняк под чужим именем посетил квартиру А. Мэя и вручил ему письмо.

Ученый прочитал короткое послание из далекого Советского Союза и неожиданно для Черняка задал ему странный на первый взгляд вопрос: