Грубая обработка (сборник)

– Возил ее каждый день туда и обратно, регулярно, как часы, – докладывала Линн. – Работники школы обычно отпускали шуточки, слегка подтрунивали. Старшая преподавательница, например, спросила, как ей удалось так выдрессировать своего мужа? «Отпустите его ко мне на конец недели, Джоан, чтобы он мог сделать мне кое-что по дому». Все в таном духе.

– Делал ли он какие-либо работы для школы?

– И превосходно, заявила старший преподаватель. Починил разное оборудование. Она даже чувствовала себя виноватой и собиралась заплатить ему из школьного фонда. Но он не взял ни пенни. Заявил, что само оказание помощи им служит ему наградой.

– Правильно, – кивнул Резник. – Но, может быть, не совсем достаточной.

Он собирался идти дальше, но Линн задержала его, коснувшись руки.

– Кажется, был один такой случай, сэр Миссис Шепперд задержалась в классе, разговаривая после уроков с одной из родительниц. Случилось тан, что в это время через раздевалку проходила старшая преподавательница и там еще оставались три или четыре школьницы. Там же был и Шепперд, который разговаривал с детьми. Она думает, что среди этих детей была и Глория Саммерс.

– Она «думает»?

– Она не может вспомнить с уверенностью.

– Говорила она что-нибудь об этом раньше?

– Нет, сэр. Я думаю, ей это не казалось важным Относящимся к делу.

– Отправьте факсом тот рисунок в Мейблторп. Пошлите кого-нибудь к миссис Саммерс с этой картинкой, узнайте, не помнит ли она его болтающимся около школы или разговаривающим с Глорией.

Линн кивнула и удалилась. К тому времени, когда Резник вошел в комнату для допросов, Стивен Шепперд сидел за столом, уставившись на следы, оставленные на нем потушенными сигаретами. Нейлор заправлял пару свежих пленок в магнитофон.

– Нам обязательно нужно пользоваться этой машиной? – спросил Шепперд, глядя на магнитофон. – Я ненавижу эти вещи.

– Точно фиксирует то, что говорится, – пояснил Резник. – Более надежно, чем мучиться, записывая все это на бумаге. А также быстрее. В ваших интересах, я бы сказал.

Шепперд вытер ладони о брюки и на мгновение закрыл глаза. Когда он вновь открыл их, Резник стоял прямо перед ним по другую сторону стола.

– Мы собираемся задать вам несколько вопросов, относящихся к исчезновению Эмили Моррисон, мистер Шепперд, а также к убийству Глории Саммерс.

Руки Шепперда перестали дергаться и прижались к ногам.

– Как я говорил вам раньше, вы не находитесь под арестом в настоящее время. Что означает, что вы можете уйти в любое время, когда захотите. Это также означает, что, если вы хотите, чтобы здесь присутствовал адвокат, или вы хотите получить юридический совет, вы вольны сделать это. Вы понимаете?

Вдохнув в себя воздух раскрытым ртом, Стивен Шепперд кивнул головой.

– В этом случае, – продолжал Резник, – я вас предупреждаю, что вы не обязаны отвечать на наши вопросы, если вы не хотите этого делать, но то, что вы скажете, может на более поздней стадии быть использовано против вас. Вы меня хорошо поняли, мистер Шепперд? Стивен?

Двигая пальцами, чтобы успокоить нервы, Стивен Шепперд прошептал:

– Все в порядке.

Джоан положила помидоры и апельсиновый сон в холодильник, яблоки – в вазу. Она оторвала одну из марок от блока и прилепила ее на угол конверта, который был уже с адресом и дожидался отправки. Письмо предназначалось для ее приятельницы в Редруте, пожалуй, единственной подруге по колледжу, с кем она еще поддерживала связь. На столе была записка Стивена, прижатая статуэткой, которую он снял с полки. Джоан прочла записку без удивления или волнения. Слишком долго она позволяла событиям скользить своим путем, принимала заверения за чистую монету, отворачивалась и глядела в другую сторону. Она могла признать это. Что же, теперь все должно идти своим чередом. Успокаивающие лекарства, которые доктор прописал прошлой осенью, лежали почти нетронутыми. Первую таблетку Джоан приняла прошлой ночью и сейчас думала, что может принять еще одну, проглотить с водой до того, как сядет за утреннюю чашку чая. Одну, а может быть, даже две.

41

– Майкл! – звала Лоррейн. – Майкл! Майкл! – Вначале она звала снизу, от лестницы, потом с верхней площадки и, наконец, войдя в спальню. Майкл Моррисон очнулся от тяжелого сна весь в поту, думая, что эта суматоха и шум связаны с новостями об Эмили. Но одного взгляда на лицо Лоррейн было достаточно, чтобы понять, что это не тан. Он заворчал и улегся на кровати, снова натянув себе на голову простыню.

– Майкл, ты опоздаешь на работу.

Из-под одеяла прозвучали слова, которые она разобрала так: «Потому, что я не пойду на эту чертову работу!»