Грубиян

– Не буду! Ты кем себя возомнил? Думаешь, вправе решать за меня?

– Еще вина? – спросил Рома вместо ответа.

Я просто покачала головой. Все! У меня закончились силы и оскорбления. Это, как со стенкой разговаривать. Толку-то?

– Ты все, Танюша? Иди сюда!

Рома протянул руку, схватил меня и усадил себе на колени.

– Просто прости меня, моя девочка! – прошептал он, утыкаясь лбом в мой лоб. – Подписываюсь под каждым твоим словом! Знаешь, нам надо было поссориться, чтобы я понял, что жить без тебя не могу! Я чуть не свихнулся, чуть не подох без тебя, милая!

Это признание ударило мне в самое сердце, ведь я чувствовала то же самое.

– Почему ты не позвонил мне ни разу? – простонала я. – Я думала, тебе все равно.

– Не звонил, потому что боялся, что тебе все равно! Я больше так не буду! Клянусь, Танюша!

Я посмотрела в голубые глаза Ромы, и меня затопило волной любви. Вот так просто я готова простить ему все, что угодно? Или я уже пьяная, оттого и добрая?

– Я ничего страшного не сделал, – поспешно оправдывался Морозов. – Ты поставила меня перед выбором, я выбрал! Тебя! Я нигде не таскался! Лечился! Развелся!

– О, господи! Это правда?

– Я свободен! И теперь весь твой! Молю тебя, останься! И не бросай меня больше никогда!

В его голосе было столько мольбы, что я ему поверила.

– Ладно! – выдохнула я, снова ныряя в Морозова с головой.

Проворные мужские руки тут же развязали пояс моего халата, а его питон...

Проснулась я в кровати Ромы от того, что его член норовил проткнуть мою поясницу. Я лениво потянулась, чувствуя приятную ломоту в теле. Морозов трахал меня всю ночь. И грубо, и нежно и во всех позах. Ушатал меня так, что я думала, не захочу его больше никогда.

А теперь, чувствуя его робкий поцелуй между своими лопатками и осторожное касание меду своих ног, я уже не была так категорична. Пальцы Ромы скользнули в мои складочки, а поцелуи стали более требовательными.

Неплохое начало дня...

Я отбросила от себя одеяло и нехотя открыла глаза. Положив руку перед собой, я сонно залипла на кольце, которое красовалось на моем пальце. Что это? Откуда? Я перебрала вчера? Или еще сплю?

Камень так сверкал в утренних лучах солнца, что слезы на глаза навернулись. Или это от счастья?

– Рома, что это? – повернувшись к Морозову лицом, спросила я, поднеся руку с кольцом прямо к его носу.

– Ты че, мать, нахрюкалась вчера? – рассмеялся он. – Ну, ты даешь! Ты такая у меня пьянь!

– В смысле?

– Я вчера признался тебе в любви и сделал тебе предложение, – бессовестно вал Рома. Если я помнила каждый свой оргазм, то ТАКОЕ я вряд ли бы забыла. – А ты согласилась! – добавил он.

Ну, и врун, он конечно! Побоялся, что я откажу? Болван! Это было так по-детски! Я не сдержалась и прыснула от смеха.

– А можешь еще раз повторить, раз я у тебя такая пьянь? – попросила я Рому.

– Да, легко! – хмыкнул он, а потом его лицо стало серьезным. – Я люблю тебя, Танюша! Ты выйдешь за меня?

На последних словах его голос дрогнул, а затем у Морозова дернулся кадык. Было заметно, что он волнуется.

– Да, Рома, – с не меньшим волнением выдохнула я. – Я тоже люблю тебя!

Я наклонилась к его лицу и поцеловала, снова ощущая себя самой счастливой девушкой на земле.

– Черт, – простонал Рома. – Я проспал. Я хотел приготовить завтрак самой лучшей, красивой и любимой женщине! Может быть кунилингус исправит положение? А завтрак приготовит она, в знак благодарности?

– О, нет! – испуганно воскликнула я, и Морозов вопросительно изогнул бровь. – В другой раз, ладно? – в спешке оправдывалась я, чтобы не обидеть мужчину. – Я так приготовлю, без кунилингуса! Авансом.

А вот в оральных ласках Ромке-щекотуну придется подтянуться! Будем осваивать новые виды спорта. Так и быть, потренирую Морозова, пока он не получит черный пояс по кунилингусу!