Grunedaal

Тем временем пришельцы ничего не предпринимали, они спокойно отдыхали в своем лагере и своим хладнокровным спокойствием ужасали горожан. "Они потому спокойны, что уверены в легкой добыче", - говорили друг другу люди. Самое страшное для них было то, что никто не знал, откуда пришло неизвестное воинство, какой стране или правителю принадлежит, и чего собственно хочет от нашего города.

Шло время. Магистр ключей и печатей пришел к решению, что какие-либо меры равно предпринимать: стражу не увеличивать, ополчение пока не созывать, никаких действий, могущих показаться неизвестному воинству предосудительными и агрессивными, не предпринимать. Но тут вмешался воевода и сказал следующие: "Разве можно стражу не увеличивать, а ополчение не созывать, когда под самыми стенами города стоит хорошо вооруженное войско? Это все равно, что разоружиться перед агрессором! Ведь неизвестное воинство может решить, что раз никаких оборонительных действий в городе не предпринимают, то мы уже готовы сдаться на милость победителю. Тогда это только подтолкнет пришельцев к активным действиям..." На это ответил городской казначей, славящийся своим рассудительным и спокойным характером: "Как ты думаешь усилить стражу и созывать ополчение? Ведь прийдется отзывать дозорных, поднимать ночную стражу, которая уже отдыхает и отзывать стражников, охраняющих городское имущество ратушу, храм, казну, склады? Ведь если на то пошло, у неизвестного воинства могут быть тайные лазутчики среди горожан, и им это станет известно." Отказался казначей и от мысли созывать ополчение, так как для этого необходимы большие траты и освобождение всех мужчин от службы на время сборов. Созывать ополчение он видел поспешным и сомнительным предприятием.

Тут, наконец, старейшины города решили послать к неизвестному воинству небольшую делегацию, чтобы разузнать кто эти люди, и почему они стоят у городских стен. Решили старейшины, чтобы эта делегация довела до сведения пришельцев, что Грюнедаль - мирный город и ничего против неизвестного воинства не имеет. Воевода опять запротестовал: "Как можно к неизвестному воинству посылать безоружных представителей города? Они не замедлят этим воспользоваться: возьмут наших делегатов в заложники и тогда городу придется идти на уступки, чтобы своих людей вызволить." Все воеводу заставили замолчать и решили послать к неизвестному воинству несколько человек: писаря от магистратного совета, стражника, глашатая, старшего цехового мастера, представителя купеческой гильдии и священнослужителя. С этим не согласился старший цеховой мастер и сказал следующее: "Не пристало мне заниматься такими вопросами - мое дело управлять цеховым братством и следить за работой в цехах. И цеховых мастеров отпустить я не могу: это остановит всю работу. Вот если что подмастерье..." Ему вторил представитель купеческой гильдии: "Купцы не ведут никакие переговоры, кроме как торговых."

Священнослужитель также отказался идти: "Ведь если я пойду, неизвестное воинство может подумать, что переговоры будут носит не светский, а духовный характер. А что если они, - а я в этом почти уверен, - исповедуют другую веру, нежели мы? Ведь это оскорбит и возмутит их. Уж лучше мне никуда не идти, а молиться Творцу и покровителям об успехе делегации и следить, чтобы сердца наших людей не ожесточались..." Воевода, услышав это, возмутился и отказался посылать десятника в составе делегации: "У меня их и так мало, - им еще ополчение организовывать. Пусть идет тот стражник, что первым пришлое войско увидел с колокольни." Тогда старейшины решили послать за городские стены делегацию в новом составе: глашатая с трубой, стражника с знаменем города, но без оружия, подмастерье, а во главе - старшего писаря с грамотой. Делегация была составлена, освящена священнослужителем и отпущена за городские стены. Об этом было объявлено народу и все решили ждать возвращения делегации.

Все ждали, а так как ждать занятие утомительно, стали спорить между собой, шуметь и ужасаться слухам, которые росли как на дрожжах. Шум и споры прервали гонцы от дозора: делегация вступила в переговоры с неизвестным воинством, и пришельцы стали вроде бы стекаться к городским воротам, без видимого строя. Все снова всполошились и стали ругать старейшин: послали де не тех, кого нужно было послать, и не вовремя...

Старейшины испугались, что у ратуши такой шум и гам поднялся и начали народ урезонивать: "Прекратите шуметь! Неизвестное воинство может подумать, что мы начали созывать ополчение и не будут вести переговоры с делегацией, и может начнут штурм города! Лучше всем успокоиться и подождать возвращения делегации..."

Прошло время и наступил полдень. Солнце выглянуло из-за облаков и стало совсем жарко. Собравшихся у ратуши разморило. Они начали жаловаться и сетовать: "Держат нас старейшины почем зря на солнцепеке. И как они будут ополчение созывать, если всех уже разморило и все устали? Сколько можно стоять, уж лучше б по домам распустили..."