Grunge Pool Drive 85

– Чтобы теперь попрекать этим? Благородный поступок, нечего сказать. Как и все твои измены. Представить страшно… Надо было мне не отбиваться от Патрика, а с радостью залезть на стол и отдаться ему. Он, в сущности, красивый мужчина. Если бы я только знала. Даже Билл не такой ублюдок, как ты!

Уже не понимая, что говорю, но стараясь как можно сильнее обидеть Гектора, я рванула в сторону выхода. Мужчина сделал попытку задержать меня, но с размаху получил по лицу и отпрянул. Я вложила всю душу в этот удар, так мне хотелось сделать ему больно, заставить испытать то же самое, что и я. А рука у меня тяжелая. Вот уж никогда не думала, что у нас до рукоприкладства дойдет. Непредсказуемая штука – совместный быт.

– Сара, нет, Сара, да не уходи же ты, давай поговорим спокойно и все решим, я обещаю, этого больше никогда не повторится, я клянусь тебе!

Он выглядел жалко и вызывал только одно чувство – презрение. Совсем не тот Гектор, которого знала я, которого привык видеть Уотербери – король Гранж Пул Драйв, непобедимый, непоколебимый, брутальный, уникальный.

– Ты ведь любишь меня, ты все равно ко мне вернешься, Сара, нет смысла уходить! Рано или поздно ты мне все простишь, вы все прощаете!

В спешке догоняя меня, Гектор оступился и упал на колени, хватаясь рукой за край моей рубашки. Я развернулась и оттолкнула его ногой в грудь, не пожалев всех сил, что у меня оставались. Слезы текли ручьем, горючие слезы, воспламеняющие лицо, как подожженные струи бензина.

– Пусть те, кого ты трахал у меня за спиной, подарят тебе любовь, спокойствие и уверенность в себе.

– Сара, мы можем все начать заново. Ты никуда не уйдешь.

– Я тебя презираю, восемьдесят пятый. Жалею, что приехала в Уотербери и встретила тебя, ты это хоть понимаешь?

– Не надо так со мной.

– А ты меня пожалел? Тебе меня не жалко?

– Сара, я ведь люблю тебя, как ты не понимаешь? Все это – пустяки, просто мусор. Ну, подумаешь! Оступился. С мужчинами такое бывает. Со всеми. Без тебя моя жизнь превратится в ад, ты же знаешь.

– Ты это заслужил. Не трогай меня. Не смей. Мразь.

Гектор остался сидеть на полу – разбитый, подавленный, обескураженный происходящим и той скоростью, с которой враз изменилась наша жизнь и утеряно было все, что связывало нас. Замахнулись и обрубили топором – не иначе.

Что творилось со мной – помнится смутно. Меня словно пытались утопить. Мгновение, чтобы сделать вдох, а после – снова на дно, в иссиня-черную пучину безумия, отчаяния и страха, прижимает к песку куском скалы – не продохнуть, не пошевелиться, пена хлещет в глаза и уши, во рту – солоно от крови и морской воды, легкие забиты водорослями – не откашляться, грудная клетка трещит и лопается под весом камня и водяной толщи, раскрывая пасть из торчащих наружу ребер в виде зубов. И так – снова и снова, и нет конца этому кошмару.

Не помню, как оказалась у Расмуса дома, и почему именно у него. Но меня приняли, как свою, напоили какао с маршмеллоу, выслушали, пропитали грудью мои безостановочные слезы, пожалели и уложили спать – истощенную и покалеченную горем. Все казалось ирреальным, и, засыпая, я очень надеялась, что либо проснусь где-нибудь не в этой жизни, либо не проснусь вообще.

Счастье в Уотербери оборвалось, как нить, не выдержавшая натяжения, и ничего не осталось, кроме зияющей дыры. Как же так, спрашивал меня Гектор. Мне самой интересно, как же так? Разве такое бывает в реальной жизни? Чтобы вот так – больно. Лучше бы я вновь обгорела и две недели валялась в больнице с кровяными волдырями, чем все это. Осознавать случившееся было все более невыносимо. Все те люди и вещи, которые делали меня счастливой, оказались нестабильны и внезапно исчезли. Я помнила об этом каждое мгновение последующей жизни.

Пока Соулрайда не было дома, мы с Расселом забрали из квартиры мои вещи и оставили дубликат ключей, недавно сделанный специально для меня. Встретиться с Гектором еще хоть раз я вовсе не планировала. Знала, что будет еще больнее.

– Неужели ты его боишься? Или настолько ненавидишь? – спросил Расмус.

– Наоборот. Я все еще люблю его. И даже готова простить.

– Так почему бы вам не увидеться?

– Потому что я не собираюсь давать слабину. Я хочу, чтобы его жизнь превратилась в кошмар. Как и моя.

Слезы кончились быстро. Со мною осталось отчаяние, огромное и холодное, как ледники где-нибудь в Исландии. Ощущение после страшного предательства, которое остается с тобой до самой смерти, звенящую пустоту которого ты слышишь внутри себя в течение всей жизни и не можешь от этого спастись. Вот, с чем мне предстояло смириться.

Пришлось перебраться обратно к отцу, вернуться в солнечный Солт-Лейк-Сити, и нельзя сказать, что мне совсем этого не хотелось. Всегда приятно возвратиться к истокам, взглянуть, с чего все начиналось, какой была твоя жизнь прежде. Да и отец несказанно обрадовался. Его бытие вернулось на круги своя, чего нельзя было сказать обо мне. Немного полегчало, когда Уотербери остался позади, покинут мною – безвозвратно.