Группа Авансюр (СИ)

— Гном, дружище! — позвал я товарища. — Давай, рассказывай, что было после моей гибели. И не обижайся, что прервал. Тут сразу уровнями в голову шандарахнуло, потом сообщения, как блохи, высыпали, сам понимаешь…

— Замяли, — с ироничным прищуром посмотрел на меня Гном. — Ты в следующий раз так и говори, мол у меня временная обструкция мозгового кровообращения и слушать не в состоянии. Короче, уделали мы тот шар после твоей смерти достаточно быстро. Основной взрыв его нормально так покалечил, а пока он бесцельно закружился, тут все и подоспели. Сначала закидали его гранатами, потом маги разом подскочили ближе и так по нему долбанули, что аж плавится начал. Мы опять было к нему добить, а этот гад возьми, да взорвись. Много народа в этот момент накрыло. И Старшину с Кузьмичем, и Монаха взрывом об конус расплющило, а штурмовиков маговских сколько покосило, даже не считал. Лоханулись тогда.

— Кто их наших при осмотре трофеев находился? — перебил его я.

— Мы с Иоландой, разумеется. Эти хитрожопые без нас собирались, но я настоял. — самодовольно произнес Гном. — Как положено, все трофеи сложили, затолкали по мешкам и сургучом с клеймом клана опечатали. Теперь им деться некуда, все покажут. Тот сургуч с магией, просто так не вскроешь, даже печать имея. Взрослые мальчики, знают, что делают. Сегодня вечером обещали раздачу, когда все мертвые с могилок соберутся.

Вечером в Горном было необычайно людно. Неудивительно, не каждый день узнаешь, за что воевал. На сбитый наскоро помост вынесли мешки, принявшись на обозрение всем выкладывать добытые в подвале трофеи.

— Мешки кто-нибудь считал? — заволновался Кузьмич. — Знаком с подобными шутками, сам не раз проделывал.

— Будет смешно, если один нечистый на руку завхоз поймает другого. — улыбнулась Иоланда.

— Но, но, попрошу без оскорблений! — возмутился Кузьмич. — Это было давно, и неправда!

— Все трофеи, похоже, так или иначе с магией связаны, разочарованно протянул Старшина.

— Тогда обернем все в звонкие монеты, а деньги разделим. — успокоил я вояку. — Вы лучше глядите, что нам пригодится, остальное продадим. Магические побрякушки всегда в ходу на рынке, их некоторые мажоры покупают только из-за красоты.

По результатам опроса в отряде я нацелился на несколько вещей: два магических браслета на лечение для девчонок, непонятный для меня кулон со снятием магической маскировки для Роги и статуэтку, аккумулирующую запас маны. Насчет последней я сомневался, считая это слишком дорогим приобретением, но зловредная Майка настаивала. Дело дошло до личных оскорблений и фраз о козлах в мужском обличье, не понимающих истинные ценности в игре. Меня больше всего бесило в этой ситуации то, что пользоваться безумно дорогой статуэткой могла только сама магичка. Примерная названная стоимость изящной фигурки с накинутым на срамные места плащом могла легко опустошить мои карманы, ведь по совести ее денежный эквивалент одинаково распределялся по всей группе. Поэтому я все же согласился, но предупредил, что такой дорогой подарок заденет и ее карман при обнаружении несогласных. У нас не семья, где одним намеком на отлучение от постели или слезливой фразой о полным отсутствием любви к себе можно уломать партнера на дорогую покупку. Натравлю на нее Старшину, посмотрим, как она его уговорит.

Ну да, вышло, как я и предполагал, даже хуже. Все четыре предмета перекрыли нашу долю в трофеях и мне пришлось из собственного кармана доплатить еще восемьсот золотых. Описать всю мою злость не решусь. Вернувшимся с распределения трофеев багрово-красным, я, еле сдерживая себя, равнодушным голосом предложил Майке доложить в кассу отряда полторы тысячи золотых, со злорадством отмечая, как цвет ее кожи стремительно приближается к моему. Вручив ей статуэтку и понимая, что вечер безнадежно испорчен, я предупредил всех о завтрашнем отъезде и вышел из игры, даже забыв попрощаться.

Глава 19

Ночь. Негромкий стук копыт лошадей иногда прерывается резкими криками ночных птиц и шумом воды на перекатах несущейся к равнине реки, приближающейся порою к дороге. Сопровождающая наш маленький отряд загогулина луны в окружении блесток далеких звезд то освещает ухабистую от многочисленных проезжавших по ней караванов ленточку дороги, то прячется за чернеющими под ночным небосклоном контурами гор, когда мы въезжаем в тень от них.