Группа эскорта

А при мне еще ни разу человек не умирал. Отец, правда, умер, когда я дома был, но он же во сне, и только наутро мы его…

— Так, подмастерья, утрите сопли. Без нервов мне тут, — заговорил Молот. — Знали, куда идете.

— Мы могли бы… — начала было нервная Зара.

— Молчать! Еще раз вякнешь попередь меня, пристрелю без лишних слов! Всосала?!

Зара молчит. Рожа красная, будто свекла. Как бы не треснула посередке…

Я, в сущности, на стороне Молота. Он тут главный. Он — настоящий сталкер.

А опытному сталкеру, тем более настоящему мастеру, подмастерья вроде нас должны повиноваться беспрекословно. Он здесь царь и бог.

Скажет: «Ныряй мордой в дерьмо!» — значит, надо нырнуть мордой в дерьмо. Стало быть, иначе не выживешь. И без трёпа. Разинул хлебало — сдох враз. А то и всех остальных за собой потянул.

Короче, заткнула бы ты фонтан, Зарочка.

Она, в общем, и заткнула. Только фыркнула, как рассерженная кошка. Наверное, решила потом с Молотом разобраться. По-своему, по-самбистски. Когда он нас из Зоны выведет и мастерские звания присвоит.

— Еще кто-нибудь взбрехнуть желает? — спросил Молот, обводя нас взглядом. Глаза у него — как из нержавеющей стали.

Да мы что, мы молчим. Мы — послушные.

— Тогда запомните: вы — везунчики. Один гробанулся, зато остальные живы. Он наш брат, спасибо ему. Помянем его за столом, беленькой, как полагается. А сейчас запомните: так бывает с теми, кто влетит в «птичью карусель». А в «птичью карусель» легче всего влететь по невнимательности. Внимательные люди ее без вопросов обойдут. Ну, теперь и обходить не надо. И до цели всего тридцать метров. Победа будет за нами!

До цели и впрямь было не больше тридцати метров. Да нет, не наберется тут тридцати метров. Совсем ерунда.

Вот она, наша цель — насквозь проржавевший электровоз на путях. Крыша провалена еще хрен знает когда. Во лбу электровозной морды — круглый фонарь, на удивление целый.

Или такие фонари надо называть прожекторами? Да какая разница! Что с меня взять, с невнятного гуманитария? Мы парни простые, соленоид от триода не отличаем и лишнего в голову не берем, разве только у этого лишнего — выдержка пять звездочек.

В общем, прямо под фонарем красуется номер: 2583. Дверцы в кабине машиниста нет. Ее, как видно, сорвали и унесли домой в те блаженные времена до 2006-го, когда Зона была просто очень радиоактивной пустошью, и жители окрестных деревень приходили сюда за металлом, за поролоном из автобусных сидений, за барахлишком, брошенным при эвакуации после аварии на Чернобыльской АЭС. Мародерами тогда называли людей простых и незамысловатых — отцов семейств, которые считали, что лучевую болезнь специально придумали ученые ханурики, и к нормальным мужикам болезнь эта не пристает. И в ту наивную эпоху, то бишь до Второго Взрыва, мародеры никого не убивали.

Давно закончились те идиллические времена…

Электровоз стоит на рельсах в полном одиночестве. Никаких вагонов он не волок. Прямо перед его плоским рылом между шпалами, сквозь гравий пробилась ёлочка.

Сбоку виднеется каменная башня, старенькая вся, времен паровозов и товарища Сталина. Или, мать твою, еще товарища Ленина? Как там инструктора ее называли? Паровозная заправка? Развалина там, а не заправка, и груда битого кирпича вусмерть закопченного. Видно, поиграли с той заправкой бравые пацаны с ручными огнеметами «Приз»…

А у кормы электровозной валяется чей-то труп. Ну, жирного хабара тебе в сталкерском раю, парень.

Над разогретыми рельсами дрожит легкое марево, душно — наверное, быть грозе, и всё в какой-то голубоватой дымке, будто прямо здесь, прямо сейчас снимается романтическая сказка.

В общем, дошли мы. Почти дошли. Снегирева, правда, жалко: в самом конце маршрута кони двинул мужик.

Но добрались же мы, а? Добрались? Молодцы мы, верно?

И я как-то успокоился. Да гребись оно конем! Папашка Снегирев сам виноват.

Кабы я знал, какая завяжется хренотень!

Так вышло, ребята, что до конца тут было еще очень и очень неблизко. Всяко до конца моего маршрута. О других не скажу пока. А мне еще предстояло сорок верст по говнам плыть, как моя бабуля говаривала.

Ближе всех к электровозу стоял Молот.

Потом — Зара. Третьим — я. А замыкающим — Плешь.

Молот скомандовал:

— А ну-ка, Плешь, иди первым. Твоя очередь.

Когда Снегирева скрутило, это было страшно. Но к такому нас готовили. Мы понимали: да, Зона — гадина, такое тут случается сплошь и рядом. Но дальше пошла такая свистопляска, к какой ни я, ни Зара готовы не были.

Короче, Плешь повел себя странно. Он так спокойно — не завизжал, не запенился — отвечает мастеру:

— Давай-ка Зара сейчас первой пойдет.

Молот опешил.

— Ты что, Плешь? Обуел? Ты обязан.

А тот ровно так ему, ни страха, ничего такого, мирно заявляет:

— Да нет, мастер, я ж не против, я потом пойду, на обратном пути, хоть до самой точки. А сейчас Зары очередь, она еще ни разу первой не была, да и ближе она к тебе.

Молот бросил ему:

— Боишься?

А тот опять без эмоций: