Группа крови

– У нас как-то не принято представляться по званию или по фамилии, по крайней мере до тех пор, пока ты не станешь полноправным бойцом спецназа. – Дальше говорящий назвал прозвища мужчин в спортивных костюмах: – Это Крокодил, – полковник кивнул на нагло ухмыляющегося типа, – а его вот зовут просто – Академик. – Огромная ладонь Ремизова опустилась на покатое плечо невыразительного человека с бородавкой. – Теперь ты поступаешь в их полное распоряжение.

Крокодил вплотную приблизился к Виталию и сказал, зловеще цедя каждое слово сквозь плотно сжатые зубы:

– Начнем делать из тебя человека, Гром. – Он буквально выплюнул короткое прозвище растерянного новичка, как горькую пилюлю. – Спортсмен, говоришь?

Громов неопределенно пожал широкими плечами. У него возникло брезгливое чувство к этому улыбающемуся наглецу, однако, стараясь скрыть эмоции, он ответил:

– Кандидат в мастера по боксу, занимался рукопашным семь лет.

– Это хорошо, – чему-то вновь оскалился крепко сбитый Крокодил и, развернувшись в сторону кирпичного здания, бросил через плечо: – Пошли…

Виталий успел сделать только первый шаг, как вдруг ощутил мощный удар в нижнюю челюсть – короткая нога впереди идущего мужчины резко взметнулась и припечатала ошеломленного Громова к железному корпусу микроавтобуса. Из разбитого рта потекла темная струйка крови; в голове что-то хрустально зазвенело, а перед полуприкрытыми глазами поплыли розовые круги.

В следующую секунду тренированное тело Крокодила оказалось позади ничего не подозревающего новичка. Мощный рывок бросил Виталия на раскаленный бетон; к ощущению потери ориентации примешалась нестерпимая боль в хрустнувших суставах правой руки.

Нападавший вывернул ее за спину, а большим пальцем левой провел по широкому горлу поверженного Громова, прошипев:

– Если бы вместо ногтя был нож, то ты сейчас уже бы булькал горячей жижей и скреб руками бетон, спор-р-ртс-с-с-мен.

Виталий, поднимаясь на непослушных ногах, непонятливо уставился на застывшего полковника, который с легкой усмешкой наблюдал эту сцену, как тогда в кафе – отстраненно, с выражением полного безразличия.

Тот, которого называли Академиком, приобняв Громова за могучие плечи, дружелюбно сказал:

– Пойдем, Гром. Не обращай внимания на Крокодила – он у нас специалист по новичкам. Такая у него специализация. Уже через месяц ты сможешь его скрутить в бараний рог – это я тебе обещаю.

– Кишка тонка, – огрызнулся уязвленный Крокодил.

Между тем уравновешенный Академик, не придавая значения сказанному, продолжал увещевать Виталия:

– Поначалу для тебя здесь будет полная жесть, а дальше… если, конечно, не сбежишь – втянешься.

Виталий проникся глубокой симпатией к человеку с огромной бородавкой на носу и решил про себя, что он не сбежит – хотя бы затем, чтобы доказать этому высокомерному улыбающемуся типу со скользкой кличкой земноводного, что он настоящий мужчина.

Но суровые испытания молодого лейтенанта только начинались; если бы он знал, что его ждет впереди, может быть, тогда бы он тут же повернул вспять…

Войдя в широкие двери, они оказались не в просторном холле и даже не в узком коридоре, а в тесноватой кабинке лифта, где не было ни одной привычной кнопки. Только небольшое отверстие скрытого микрофона в дюралевой стенке.

Полковник, склонившись к переговорному устройству, произнес:

– Ноль-четыреста пятнадцать-один-один, – после чего освещенная кабина резко будто провалилась вниз, и Виталий ощутил неприятный холодок под ложечкой.

Так же резко скоростной лифт замер на неизвестной глубине, автоматические двери распахнулись, представив изумленному взору Громова ярко освещенный зал с ковровым покрытием, где между мягкими креслами возвышались кадки с зелеными растениями. Все это больше соответствовало убранству холла провинциальной гостиницы, чем засекреченному центру всесильного спецназа.

Единственное, что говорило о военной значимости странного объекта, были два здоровенных автоматчика в черных масках – сквозь узкие прорези на прибывших уставились две пары внимательных глаз.

Здесь Виталий, сбитый с толку неожиданной картиной увиденного, расстался с серьезным полковником и бесстрастным Академиком. Кучерявый Крокодил провел его по запутанному лабиринту ярко освещенных переходов, и наконец они остановились у широкой двери с неприятной цифрой тринадцать.

– Это твоя келья, – указал провожатый на тесную комнатушку.

Жесткая армейская кровать, письменный стол, к которому было придвинуто высокое кресло, и стальной рукомойник, спрятавшийся в глубокой нише за платяным шкафом, – вот и все нехитрое убранство нового жилища.

Пока Виталий рассматривал тесную каморку, за спиной щелкнула захлопнувшаяся дверь, но это его особо не обеспокоило; он с удовольствием остался в полном одиночестве, чтобы привести в порядок нестройный ход донельзя спутанных мыслей.