Группа крови на рукаве. Том 3

Самое трудно было — ждать. Кен просто так не пойдет на операцию, ему надо будет убедится, что он оторвался от слежки. На что сотрудникам семерки была дана соответствующая инструкция. Дать возможность вице-консулу вырваться из под опеки.

Пока сидели на КП и принимали доклады, трепались о том о сем. Просто чтобы снять напряжение. Захарец расспрашивал, как проходят тренировки Грома, часто ли бывают марш-броски. Он почему-то считал это самым важным в подготовке спецназа. Выносливость.

— Самое важное — меня уже несло — Это перед марш-броском поесть селедки и мармелада.

— Ну селедку — это я понял. Чтобы соли в организме было больше и ее с потом не вымыло сразу. Пить меньше хочется — меньше воды тащить. А мармелад??

— Срать не хочется долго — коротко ответил я, рассматривая в стереотрубу местность вокруг камня. Все было идеально замаскировано — лично проверял. Солнце уже закатывалось за горизонт, меня потряхивало. За пять дней трижды звонил Алидин, один раз был удостоен высочайшего разговора с Андроповым. Цинев затаился, на связь не выходил. Ну да ему Пермяков докладывает.

Я посмотрел на небо. Ясно, дождика не планируется. Жара начала спадать, ребятам в ямах полегчало. Пошли доклады замаскированных по дороге постов. Кен выдвинулся на Приморское шоссе. Едет на черном Шевроле с дипломатическими номерами.

— С ним семья. Жена и дочка.

Это доложил уже кто-то из семерки.

Мы ошалело переглянулись.

— Уточните!! — Захарец схватился за рацию.

— Жена и ребенок. Собака. На заднем сидении.

Первым матерно выругался Пермяков, мы вслед за ним.

— Какая собака? — я отобрал у полковника тангенту.

— Пудель.

— Что делаем? — это я уже повернулся к нашим «штабистами» — Отменяем операцию?

Напряженное молчание было мне ответом. Никто не хотел брать на себя ответственность.

Я поднял трубку телефона.

— Первый, первый, я второй.

— Второй в канале.

Это ответил Незлобин.

— С консулом в машине жена и ребенок. Плюс мелкий пес. Не исключено, что эенщина будет забирать пленку из тайника.

В трубке тоже воцарилась тишина. Я примерно представлял чувства Огонька. Сначала сидеть несколько часов в яме, ссать в бутылку. Потом узнать, что возможно тебе придется работать по женщине и ребенку. А собака будет мешаться под ногами.

— Какие будут приказания?

Я посмотрел на Захарца, потом на Пермякова. Оба мрачно пялились в пол. Решение принимать мне. Мне же и отвечать.

— Буду решать по ситуации. Ждите приказа.

Две ямы — две группы по 4 громовца. Я поднял трубку, переориентировал правую «яму» на машину. Черт, а ведь остановись Кен чуть подальше… Могут и не успеть. Операция шла по женскому половому органу.

— Семья выполняет роль прикрытия — произнес Тоом — Флоренс не будет рисковать женой и ребенком. Сам пойдет забирать.

— А если все-таки рискнет?!? Вспомни Прагу и Мэри Магуайер.

— Мэри была профессиональная црушница.

— И жена Флоренса вполне может быть. У семейных пар так часто бывает.

Иво тяжело вздохнул. Что же делать?

Еще один пост сообщил о проезде вице-консула. Наши машины стояли в полукилометре на незаметном съезда с дороги. Я схватил рацию, дал команду выезжать и быть готовым блокировать Шевроле црушника. Потом связался с Пушкиным.

— Саша, стреляй по колесам, если будет уходить.

— Так он и на спущенных уедет далеко.

А ведь Байкалов прав.

— Я останавливаю операцию! — вперед вылез бледный Захарец. И куда делись его шуточки, да анекдоты.

— В дверь старому еврею звонят. На пороге — соседка — я опять приник с стереотрубе. Показался черный Шевроле вице-консула.

— Соломон Лазаревич! Вы же меховщик?

— Таки да!

— Так зашейте вашей кошке жопу, чтоб она не срала мне под двери!

Никто не засмеялся, но мне и не надо было. Отвлечь — вот моя цель.

— К чему этот анекдот, товарищ подполковник?

— Не срите мне сейчас под дверь!

Шевроле начало притормаживать у камня. Показались Волги вгушников. Внутри тоже плечистые ребята, если что… Так! Запрещаю себе думать про «если что».

Ну? Кто выходит?? Блядь, сука, сиди ты на месте!! Нет, выходит баба. В белом платьице, да еще с ребенком на руках. Дитятко лет трех-четырех замотано в одеяльце, рядом скачет пудель.

Со стороны всё выглядело так, будто заботливая мать намерена помочь дочке сделать «пи-пи»… Одеяльце соскользнуло с тела ребенка и упало, точно накрыв камень с контейнером. Скорчив брезгливую гримасу, мамаша в одно касание подхватила одеяльце и, держа его одной рукой, а дочь — другой, поспешила к автомашине.

Ловкость, с какой американка подняла одеяльце, не оставляла сомнений, что мизансцена а-ля «пи-пи» тщательно отрепетирована. Контейнер у нее.

— Бой! — прокричал я в трубку телефона.

Крышки люков отстрелились штатно. Первая группа мигом схватила женщину с ребенком, пудель залился лаем, попытался наскочить на Ильясова и от мощного пинка отправился в стратосферу.

Вторая группа рванула к Шевроле. Вице-консул, увидев это, дал по газам.

— Огонь! — крикнул я «Пушкину», с ужасом наблюдая, как контрразведчики на Волгах не успевают заблокировать црушника.

Все-таки проебали все полимеры…

Конец 3 тома.