Группа крови на рукаве

— А нам и не надо туда. Но ты же поедешь через Пчи чего-то там? Подбросишь? А мы тебе поможем разгрузиться побыстрей.

— До деревни смогу, тут все равно одна дорога.

Во время этого диалога я удивленно смотрел на Вениамина. Нет, чтобы прокатиться до деревни я совершенно не возражал, хватит ноги бить. Но что бы за это поработать грузчиками … На базе солдат много, пусть они таскают, а нас так подвезут.

Но Вениамин не дал мне задать вопрос, шепнул «делай как я» и пошел к открывающему задний борт водителю. Ну делай, значит делай — я скинул рюкзак к заднему колесу и подхватил с другой стороны деревянный ящик с цинками.

Около оружейки уже стояло штук шесть солдат, которым что-то втолковывал сержант.

— Дай дорогу! — это опять Вениамин — и шевелите жопами, там машину надо поскорее отправить назад.

Солдаты с сержантом гурьбой пошли в машине, а мы аккуратно грохнули ящик прямо на стол.

— Бери свой, я свой и пошли сделаем еще одну ходку.

Автомат из пирамиды, магазин примкнуть, ремень перекинуть через себя. Дело пяти секунд. Ну что может быть естественней человека с автоматом на военной базе? Только два человека с автоматами и это мы.

Второй ходкой мы медленно, чтобы пересекаться поменьше с солдатиками, притащили еще один ящик с цинками. На этот раз мы его разместили аккуратно, подальше от входа. Пара хватательных движений и по паре пачек патронов из уже открытых ящиков у нас в карманах и за пазухой.

— Всё, хорош наглеть. Сматываемся.

Лениво добравшись до грузовика, мы открыли пассажирскую дверь и сгрузили автоматы на сиденье. Заберем потом, а то вдруг кто увидит.

Наблюдая за исчезающими в жерле базы солдатиками, я прямо-таки физически ощутил, как жизнь вокруг начала играть совершенно новыми красками: все-таки мужик с оружием это гораздо лучше мужика без оружия.

На радостях мы помогли солдатику закрыть задний борт, закинули рюкзаки в кузов и уселись в кузове на свернутый брезент.

Хорошо все-таки ехать под сенью джунглей, когда на тебе ничего нет. Ни автомата, ни тяжелого рюкзака с набором продуктов на две недели, даже обычной саперной лопатки и то нет. Ты типа полностью гражданский человек, твое оружие это перо, ты акула ротационных машин и жжешь сердца людей глаголом — так я пытался себя успокоить, чувствуя себя абсолютно голым на этом празднике жизни. Вроде всего ничего прошло-то, а тело уже вспомнило армейские привычки и не желало от них отказываться. И не вспоминать про автоматы! Нет их! И даже мелкий дождик не мешает вспоминать, что автомата по-прежнему нет.

Попинав ногой рюкзак, я устроился поудобнее и взглянул на Огонька, то есть теперь Леонида. Вот кому было очень хорошо, даже лучше, чем мне. Чего-то мурлычит под нос, вот дай ему ромашку в руки и начнет нюхать с прикрытыми глазами.

— Ты чего такой довольный? — спросил я, стукаясь боком о кузов после какой-то кочки.

— А чего мне не быть довольным? Сейчас приедем, возьмем грузовик и уедем на нем в цивилизацию. Цивилизация, мой друг Николай, это такое место где ходят девушки в платьях, есть краны из которых льется вода и столы, на которых стоит Фо.

— Кто стоит?

— Не кто, а что. Суп такой, Фо. Нас, пока акклиматизацию проходили, только им и кормили. Неужели тебя не пичкали?

— Да не, чем-то другим кормили, маленькими пельменями какими-то — черт, опять чуть не спалился, вовремя вспомнил про вьетнамскую кухню.

— Это да, пельмени у них есть, но против наших они не тянут.

— Здесь согласен …

Наконец впереди показалась деревня. Подъехав к перекрестку и попшикав тормозами, грузовик остановился около какой-то лачуги. Я встал в кузове. Куда доставал взгляд, везде виднелись однотипные домики из половинок бревен, в которых окна заменяли открывающиеся снизу щиты из того же дерева. Где-то неподалеку раздался детский смех и мимо нас с криком «тэй нга» промчалось с десяток ребятишек. Дождик кончился — на небе сияло жаркое солнце.

— Товарищи, приехали, — произнес водитель, стоя на подножке и опираясь на открытую дверь. — дальше вы уже сами.

Забрав автоматы, мы поблагодарили водителя, тут же обматерили его за разбрызганную колесами грязь и пошли по единственной улице.

— Тим о дау Ван Тьенг — прочитал я по выданной особистом бумажке, обращаясь к старушке, которая что-то толкла прямо в воротах крайнего дома. Та подняла на нас глаза, пробормотала что-то типа «льен со» (у меня аж сердце колыхнулось) и махнула рукой дальше по дороге.

Ну дальше так дальше. Мы зашагали по дороге между домов, заставляя себя не крутить головами во все стороны в поисках опасности, а делать вид, что все нам тут привычно и знакомо. Ну в самом деле, не глазеть же советскому человеку на хрюкающих свиней и копошащихся в земле кур? Поэтому мы и не глазели, а набивали магазины честно спертыми патронами. Их конечно мало взяли, но все-таки мы журналисты, пацифизм у нас в крови и нам не воевать.