Группа продленного дня

Через полгода случайные половые связи стали для нее образом жизни, который полностью устраивал. Она больше не боялась влюбиться: каждый ONS-акт накидывал на ее сердце тонкую, но очень прочную сетку безразличия, защищая от возможных чувств, поэтому стала позволять себе не только встречаться с одним и тем же мужчиной дважды, но и даже проводить с партнерами время вне постели. Тем не менее Пати по-прежнему избегала отношений и резко прекращала общение с каждым, кто хотя бы намекал на сближение, а того, кто настаивал на объяснениях или выражал недовольство ее поведением, блокировала в мессенджерах.

Со звонившем ей только что парнем она недавно познакомилась в баре, в тот же вечер переспала, а на следующий день поужинала и снова переспала. С тех пор он регулярно надоедал сообщениями, войсами и звонками, от которых она отмахивалась, а вот теперь набрал с другого аккаунта и нагло потребовал встречи, да еще и помешал спокойно покурить. Именно поэтому она отправила назойливого и непонятливого мужчину в бан – как и многих других, назойливых и непонятливых.

Пати выкинула недокуренную сигарету и сразу же достала из пачки новую: из-за дурацкого звонка она так и не смогла в полной мере насладиться своим ритуалом и сейчас планировала его повторить. В тишине. Без мужчин.

Она закурила, прикрыла глаза, с удовольствием затянулась и медленно выпустила дым: начинались ее любимые минуты.

– Пати! – громкий голос застал врасплох, и она от неожиданности чуть не уронила сигарету, но в последний момент удержала ее. – Какая встреча.

К ней неторопливым шагом шел высокий голубоглазый мужчина со светло-русыми волосами с легкой проседью. Он был похож на какого-нибудь знаменитого актера на красной ковровой дорожке: вел себя спокойно и в меру приветливо и явно наслаждался происходящим. Уверенная походка, уверенный взгляд – от него волнами исходила уверенность. Видимые морщины вокруг глаз добавляли его лицу с короткой светло-коричневой щетиной особенной брутальности. Серая рубашка из ламе22 расстегнута на две верхние пуговицы и заправлена в черные брюки с широким ремнем. Поверх нее надет однобортный черный пиджак. На ногах – черные кожаные узконосые туфли. В руках мужчина держал букет белых роз.

– Ходэр, как же ты хорош, – почти беззвучно прошептала Пати и заговорила громче. – Привет. Не знала, что приедешь. Даша сказала, тебя не будет.

Она произнесла это слегка запинаясь, извиняющимся, несвойственным ей тоном – обычно Пати Кортес разговаривала с мужчинами иначе, перевела взгляд на сигарету и стала слишком внимательно разглядывать ее, словно хотела найти на ней подсказку, что делать дальше.

– А если бы знала? – усмехнулся он и остановился в метре от нее.

– Это ничего бы не изменило. Я все равно была бы здесь, – тихо ответила Пати, продолжая смотреть на дымящуюся сигарету. – Просто не ожидала тебя сегодня увидеть.

– Я тоже не ожидал, что когда-нибудь еще увижу тебя. И уж тем более не ожидал, что ты станешь дружить с Дашей.

Он говорил в расслабленной манере и вполне дружелюбно, а еще без стеснения разглядывая Пати, будто она была вещью в магазине, которую услужливые продавцы предлагают рассмотреть со всех сторон, чтобы убедиться в отсутствии дефектов перед покупкой.

– Миш, я… – она несмело подняла на него глаза и залепетала. – Я уже тебе говорила. Это вышло случайно. Случайно совершенно. Понимаешь, когда Даша пришла в ресторан…

– Это я уже слышал, – резко перебил он ее. – И про случайное знакомство. И про случайную дружбу.

– Ты мне не веришь, – скорее сказала, чем спросила она.

Он пожал плечами и спокойно произнес: «Не знаю. Все это выглядит как минимум странно. Как максимум – подстроено».

Пати молчала и, не отрываясь, как загипнотизированная, смотрела на него. Какой красивый. Какой властный. Ее особенный мужчина. Ее бывший особенный мужчина.

– Клянусь, – неожиданно охрипшим голосом начала она, несколько раз кашлянула и продолжила взволнованно. – Просто случайность. Я никогда не стала бы вредить тебе.

Он на секунду прищурился и спросил: «Алене ты тоже случайно тогда позвонила?»

Пати прерывисто дышала. Она понимала: ситуация, со стороны, кажется очевидной, все выглядит однозначно – понятно, почему Миша так себя ведет.

– Я не хочу ни в чем разбираться, – довольно строго сказал он, и она на несколько секунд задержала дыхание, – и вредить тебе тоже не хочу, но не дай бог…

Он многозначительно замолчал, а потом посмотрел на нее так пристально, что у нее закружилась голова.

– Я поняла, – еле слышно выдохнула она, поднесла к губам сигарету и заметила, что ее рука дрожит.

– Тебе не идет, – небрежно произнес он, сделал шаг, легко вытащил сигарету из ее пальцев и, прежде чем выбросить, глубоко затянулся. – Я всегда это говорил.