Группа продленного дня

Она не сказала. Это стало для Олега чем-то вроде надежды: раз ей не все равно, как он выглядит в глазах ее отца, значит, ей не все равно и на него. С другой стороны, может, ей, наоборот, все равно, и она вообще не посчитала нужным посвящать Мишу в такие мелочи.

– Ты меня слышишь? – выдернул его из воспоминаний голос Жени.

Олег, глядя на нее, несколько раз моргнул.

– А-а? – невпопад протянул он.

– Не хочешь? – негромко спросила Женя. – Я делаю что-то не то?

Олег шумно выдохнул. Неужели он так увлекся мыслями о Даше, что даже пропустил Женин минет? Чертова Меркулова!

Он потряс головой, не отрывая взгляда от своей девушки. Она лежала на животе, поглаживая пальцами его заметно обмякший член. Растрепанные волосы в беспорядке падали на плечи. Карие глаза смотрели игриво, но вместе с тем слегка настороженно.

– Милая, я… – начал Олег и замолчал.

Он только сейчас понял: они ведь так и не поговорили. Не обсудили даже то, что произошло. Приехали домой, пошли в душ, потом в спальню…

Женя не инициировала разговор. Он, естественно, тоже: не знал, как объяснить свой поступок. Не хотел его объяснять. Секс казался лучшим выходом из положения: Олег был уверен, что он сгладит неловкость, – а вот теперь обнаружил себя (и свой член) в невнятной позе.

– Устал?.. – полушепотом сказала Женя и медленно провела языком по верхней губе. – А мне так хочется…

Олег почувствовал, как возвращается в реальность. Да плевать на бывшую, на ее дурацкие выходки! Вот же она – его настоящая девушка. Красивая, голая. Предсказуемая.

– И мне хочется. И ты знаешь, чего, – ласково-уверенно произнес он.

Женя тут же легла на спину, свесила голову с края кровати и приоткрыла рот. Олег, наблюдая за этим, возбуждался. Все-таки его девушка – идеальная любовница: послушная, без лишних слов понимает, что нужно делать.

Женя улыбалась про себя. Она знала: он в восторге от ее поведения. (Сама восхищалась собой в такие минуты.)

– Иди ко мне, – негромко произнесла она.

Олег в ту же секунду быстро встал с кровати, а в следующую – Жене стало трудно дышать.

– У тебя самое нежное горло, – усмехнулся он, ощущая, как напрягся корень ее языка, остановился на секунду и через небольшое усилие вошел в гортань.

Изо рта Жени потекли прозрачные слюни. Он одобрительно закивал и стал двигаться не останавливаясь, глубоко, в среднем темпе. Женя стонала, а потом задышала чаще и закрыла глаза. Олег понимал, что ей не очень комфортно, но как раз из-за этого очень комфортно становилось ему.

Он не знал, почему так происходит, но каждый раз во время орального секса, иррумации особенно, ощущал ни с чем не сравнимое моральное удовлетворение: оно было если не больше физического, то примерно таким же по силе. Олег не делал ничего против воли партнерши и в любую минуту мог прекратить, если та попросит, но вот этот момент – «обидеть девочку» – заводил его даже сильнее, чем сам секс.

Не наказать, а именно обидеть.

Обидеть девочку. Просто так. Ни за что. Точнее, за то, что она – девочка.

Вообще, отец с детства учил его, что девочек обижать нельзя. Ни при каких обстоятельствах – даже если они обижают тебя. Это казалось Олегу несправедливым, но почему-то правильным.

Когда ему было пять, он ударил девочку в песочнице за то, что она ударила его – в ответ. Девочка тогда расплакалась и пожаловалась своей маме, а та рассказала все отцу Олега. Тот очень строго поговорил с сыном – просто поговорил, он никогда его не бил, и сказал, что настоящие мужчины не должны обижать женщин.

Олег считал отца настоящим мужчиной – и себя, конечно, тоже, поэтому больше не обижал девочек. В открытую. Очевидно. Он делал это по-другому: изящно и ласково, с интересом наблюдая за их реакциями. Способы выбирал разные – ориентировался по ситуации. Мог, например, пропасть после первого свидания без объяснений, а потом внезапно появиться – чтобы снова пропасть. Изменял – это был его любимый способ «обидеть девочку». Контролировал: указывал, как одеваться, во сколько быть дома, с кем общаться.

Впрочем, ему самому не казалось, что он их обижает. Напротив, Олег ухаживал за ними, дарил подарки, говорил комплименты, помогал. Еще защищал – заступался, когда видел, что к ним, к примеру, пристают хулиганы. Его физическая форма позволяла чувствовать себя уверенно в любых обстоятельствах, поэтому чаще всего Олегу даже не приходилось драться: мало кто из парней хотел с ним связываться. «Спасенные» девушки говорили, что он хороший и, естественно, хотели его отблагодарить. Многие благодарили глубоким горловым минетом.

Олегу это нравилось. А еще нравилось видеть себя в их глазах хорошим. Он не мог допустить, чтобы кто-то обижал девочек – ему хотелось делать это самому – поэтому создал себе репутацию довольно надежного и понимающего парня, с которым всегда весело и безопасно. И который никому не позволит обидеть девочку.