Группа сопровождения

«Ничего, — подумал Игорь, — теперь у Вовки шансы увеличились».

Планерку Уфимцев едва не проспал.

Лениво потянувшись в широкой незнакомой кровати, он раскинул руки в стороны и обнаружил горячее и мягкое по левую сторону от себя. Скосив глаза, Игорь увидел на соседней подушке кудрявую женскую головку. Он блаженно улыбнулся: «Хорошо просыпаться вот так, с женщиной по утрам. Неспешные ласковые поцелуи, кофе… Хорошо! Особенно, когда между тобой и ей нет никаких обязательств. Обязательств… Стоп!»

Уфимцева подбросило.

— Ч-черт! Сколько времени? — он бросил взгляд на настенные часы, — Восемь утра. Блин, проспал!

В девять в редакции начиналась ежедневная планерка.

Уфимцев, как ошпаренный, вылетел из-под одеяла и понесся в ванную. Через пять минут он нырнул обратно в коридор, вытираясь на ходу полотенцем, и обнаружил в нем полуодетую встревоженную Жанну.

— Игорь, — затараторила она, — Я совсем забыла: через двадцать минут мать должна вернуться с дежурства!

— Уж куда быстрей, — огрызнулся он, — На работу опаздываю!

— Кофе выпьешь? Я уже налила…

— Потом, Жаннок. Потом! — Игорь торопливо заправлял в брюки рубашку, одновременно делая попытку влезть ногой в ботинок.

— Игорь, когда мы увидимся?

— Я тебе позвоню! — эти слова Уфимцев произнес уже с порога.

— Но как ты мне позвонишь, у меня же нет телефона!

— Значит, напишу… Тьфу, совсем ум за разум зашел… Я тебя в «Бристоле» найду!

— Но я там бываю редко! — эти слова Жанна крикнула уже Игорю в спину.

Уфимцев несся по подъезду, как укушенный бизон, перескакивая через две ступеньки. У входа он едва не сбил с ног мощного телосложения старуху с бидоном молока. Бабка, защищая молоко от неожиданного нападения, успела повернуться боком, и Уфимцев налетел на нее как на столб.

— Куда летишь, ирод! — воскликнула бабка, убедившись, что столкновение молоку вреда не принесло, — Глаза-то разуй!

— Пардон, мадам! — Игорь лихо обрулил тумбообразную старуху и выскочил на улицу.

…Планерка шла уже десять минут, когда в кабинете главного редактора появился Уфимцев. Он виновато кивнул Давицину, пробормотав:

— Транспорт проклятый, Алексей Николаевич…

Пробираясь к свободному стулу у окна, он походя пожал руку Бунину, погладил по плечу Анечку и постарался не встретиться с недовольным взглядом Шведа. Тот, естественно, был не в восторге от опоздания своего подчиненного.

— Как раз кстати, — произнес редактор, обращаясь к Уфимцеву, — Что у тебя есть в завтрашний номер?

— В завтрашний? — Игорь поднял глаза к потолку, вспоминая, — Да ничего… Я ж сегодня в ночной рейд иду с милицией Заволжского района. К понедельнику материал будет.

— Это к понедельнику, — редактор взялся за Уфимцева основательно, — А нужно назавтра. Через час в город на теплоходе из Москвы прибывает кинофестиваль «Созвездие-92». Как следует из названия, кинозвезд и известных режиссеров на нем будет немало. Бери фотографа и дуй на пристань: возьмешь несколько интервью у знаменитостей. Там, например, будет режиссер Станислав Говорухин. Знаешь такого? — подковырнул он журналиста.

— Как же, — корреспондент поднял брошенную перчатку главного редактора, — «Глеб Жеглов и Володя Шарапов за столом засиделись не зря…», «Россия, которую мы потеряли…», то да се, «Вор должен сидеть в тюрьме…», «Он же никто, он же фук…» [1]

— Сейчас Говорухин подался в политику, — продолжил редактор, — Но политические взгляды режиссера меня не интересуют. Побеседуй с ним на тему культуры. О судьбе отечественного кинематографа, например. Вопросы есть?

Уфимцев встретился взглядом с фотографом Володей Соколовым, подмигнул ему и возразил:

— Это же тема отдела культуры. Причем здесь я?

— Он и без того загружен. Короче, к четырем часам дня интервью должно лежать у меня на столе. Потом можешь отдыхать перед своим рейдом. Отправляйся.

— Понял, — Игорь кивнул Соколову и начал выбираться из кабинета, задевая коленки коллег. При этом круглые коленки Анечки он задел дважды, Шведу наступил на ногу, а с Буниным еще раз обменялся рукопожатием.

…-Ну что, Володь, — обратился он к фотографу уже в коридоре редакции, — Наступает жаркий период нашей с тобой творческий биографии. Ты к нему готов?

— Пойду кофр возьму, — ответил на это Соколов. Его отличительной чертой было хроническое отсутствие юмора. Собственно говоря, поэтому Уфимцев и любил с ним работать — скучать не приходилось.

Игорь посмотрел в удаляющуюся широкую спину фотографа и вспомнил казус, приключившийся с ним и Соколовым месяц назад.

…Соколов любил снимать «воздух». На жаргоне фотокорреспондентов это означало следующее: идет «фотик» по городу и видит бабушек, сплетничающих на скамеечке, влюбленных, целующихся в сквере, кота, что на дерево залез, а спуститься боится… Все эти мгновения бытия не пропускал «Олимпус» фотографа. Снимки печатались, а потом клались на стол Уфимцеву.

— Игорь, — говорил Соколов, — Ты подписи какие-нибудь к ним придумай. Ты же умеешь… Гонорар получим, да и тебе строчки в зачет пойдут.

Уфимцев глубоко вздыхал и начинал извращаться.