Группировка. Он, Она и Небо

Он протянул прекрасно сделанную сегодня фотографию дочери Калинина, которая выходила из дома чуть раньше самого банковского работника. Миша с Александром воспользовались этим и сделали несколько её фотографий, которые пригодились как нельзя вовремя.

— А доля моя, если ты не владеешь этой информацией, составляет двести тысяч евро. Мне чужого не надо. Долю Воробья и Куприна можешь оставить себе. Двести тысяч несколько дней назад я получил от «Первого», они у меня, поэтому на большее я не претендую. Но свое не отдам. Так что, гнида, жди меня завтра в это же время. Если что-то пойдет не так, сначала уйдет на тот свет твоя доченька, а вслед за ней, когда ты полностью и качественно прочувствуешь утрату и свою вину в её смерти, уйдешь и ты. Я думаю, ты не глупый дяденька, и понимаешь, что работаю я далеко не один, поэтому лучше не дергайся, будь благоразумен. Тем более что денег тебе остается немеряно. Ты всё понял?

Калинин к концу монолога Виктора уже был напуган настолько, что сразу же утвердительно кивнул Михайлову и дрожащим голосом проговорил:

— Я всё сделаю, как вы сказали, не беспокойтесь. Приходите завтра.

Слушая всё это по приёмнику, Умнов Женя был очень доволен результатом. Все-таки они очень грамотно просчитали Калинина. Пока всё идет по плану, даже несколько лучше. Все-таки предполагалось, что начальник кредитного отдела не будет таким сговорчивым. Но, видимо, сыграли свою существенную роль и фотографии дочери. Молодцы, парни, чётко сработали!

А Михайлов, тем временем, спокойно вышел из банка и пошел в условленное место, где его ждал на своем «Пассате» Сорокин. А Осокин уже присоединился к ребятам. Все ждали определенных действий от Калинина, и он не заставил себя долго ждать.

Умнов Женя услышал, как главный кредитник банка клацает клавишами мобильного телефона, после чего раздался и голос Владимира Сергеевича:

— Это я, срочно нужно встретиться, — говорил он по своему обычному мобильному телефону очень испуганным голосом, часто прерываясь на тяжелые вдохи и выдохи. Этот разговор записывали на пленку парни Тимофея. — Что случилось? Да ко мне только что приходил один из тех… из тех, кого ты ищешь…

— Подожди, родной, успокойся, — голос юриста был обычным, ничего не выражающим. — Где тот телефон, который я тебе дал?

— У меня.

— Так какого хрена ты мне звонишь со своего обычного аппарата? — на этот раз голос сорвался на крик. — Бери его, выходи на улицу и встань где-нибудь, где рядом с тобой никого не будет. Я перезвоню через пять минут.

Через минуту сыщики увидели, как начальник кредитного отдела суетливо выскочил из здания банка и зашел за угол. Еще через какое-то время зафиксировали, как он достал из кармана пиджака мобильный телефонный аппарат и стал по нему с кем-то разговаривать. Хотя, с кем он говорил, они догадывались.

К сожалению этих номеров мобильных телефонов у технических оперов старших братьев не было. Поэтому этот разговор слушать и писать они не могли. Юрист тоже вышел из дома и говорил во дворе, в беседке, расположенной в середине двора его коттеджа. Микрофон направленного действия работал на всё, на что он был только способен, но уловить даже полный смысл разговора было невозможно. Удалось записать лишь несколько фраз и слов. Это были: «Под контролем, не бойся, водки, привезет девочку, дача, приеду сам». Всё…

После окончания разговора Калинин вернулся в кабинет, а юрист — внутрь коттеджа. Около часа он не выходил оттуда, никому не звонил. Похоже, просто лежал на диване и о чем-то рассуждал. В наушниках прослушки слышно было только, как он ворочался на диване. Потом, кажется, что-то писал, но угадать по звукам в наушниках на сто процентов было очень сложно. На работу юрист в этот день не пошёл.

Примерно через час он вышел во двор и начал заниматься по хозяйству. Затем помог подстричь садовнику какие-то необычные красивые кустики, потом снова вернулся в дом. Тишина…

Часа через два раздался звонок мобильного телефона. Юрист вышел во двор. Направленный микрофон из соседнего коттеджа смог зафиксировать лишь одно слово: «действуй».

Калинин в это время продолжал сидеть в своем кабинете в полной прострации. Звонил только несколько раз дочери и спрашивал, как у нее дела. Больше ни с кем не разговаривал. На телефонные звонки не отвечал. А ближе к концу рабочего дня вообще уехал на своей «Астре» из банка. Заехал в магазин «Три бочки» и купил там две бутылки какого-то импортного дорогого коньяка. Затем в магазине «Осень» купил разной закуски, салатов и приготовленного мяса и приехал к себе на дачу, которая была расположена рядом с городом, за Синим мостом, в деревне Волотово, практически на берегу реки Малый Волховец.