Групповая психотерапия: Теория и практика

«В конце концов, нельзя сказать, что я никогда не любил. Нет, одну великую любовь я пронес через всю свою жизнь — предметом ее был я сам… Чувственность — она и только она воцарилась в моей жизни… Во всяком случае, моя чувственность (если уж говорить только о ней) была во мне так сильна, что даже ради десятиминутного любовного приключения я отрекся бы от отца и от матери, хоть потом и горько сожалел об этом. Да что я говорю! Главная-то прелесть и была в мимолетности, в том, чтобы ничто не затягивалось и не имело последствий».

Для того чтобы помочь Биллу, терапевт должен был убедить его, что последствия непременно будут.

Билл не хотел, чтобы его обвиняли в депрессии Джен. У него были женщины в различных городах по всей стране, которые любили его (и чья любовь возвращала ему вкус к жизни). Биллу казалось, что эти женщины не существовали отдельно от него. Он предпочитал думать, что они оживают, лишь когда в их жизни появляется он. И опять обратимся к Камю:

«Я мог бы жить счастливо лишь при условии, если все люди на земле или, по крайней мере, как можно больше людей обратят на меня взоры, безграничные в привязанности ко мне, избавленные от независимой жизни и готовые в любую минуту откликнуться на мой призыв, короче говоря, обреченные влачить бесцветное существование до того дня, пока моя благосклонность не обратится к ним. В общем, чтобы жить счастливо, мне было необходимо, чтобы мои избранницы не жили вовсе. Они должны были получать частички своей жизни лишь время от времени и только по моей милости».

Джен продолжала оказывать давление на Билла. Она рассказала ему, что есть другой мужчина, которого она серьезно заинтересовала, и умоляла Билла быть с ней откровенным, честно сказать, что он чувствует к ней, или оставить ее в покое. К этому времени Билл был уже вполне уверен, что больше не желает поддерживать связь с Джен. (На самом деле, как нам предстояло узнать позже, он постепенно все больше и больше привязывался к девушке, с которой жил.) Но он не мог сказать ей об этом. Билл начал понимать, что это был довольно странный вид свободы: свобода брать, но несвобода отказываться от полученного. (Как писал Камю: «Поверьте мне, по крайней мере для некоторых людей самое трудное — не брать то, чего желаешь!») Он требовал свободы выбора удовольствий, но теперь понял, что несвободен в своем выборе. Его выбор неизбежно влек за собой ухудшение мнения о себе, и чем сильнее становилась его ненависть к самому себе, тем острее и настойчивее становилась необходимость поиска сексуальных завоеваний, которые приносили ему лишь кратковременное облегчение.

Парадокс Джен был столь же очевиден. Она отдалась во власть Билла (неизбежный парадокс), и только он мог вернуть ей свободу. Терапевты поставили ее лицом к лицу с ее отказом признать собственную свободу: почему она не может отказать мужчине? Как могли мужчины использовать ее как сексуальный объект, если она сама этого не хотела? К тому же было очевидно, что она наказывает Билла неэффективным, саморазрушительным способом: несчастными случаями, депрессиями, жалобами по поводу того, что она верила мужчине, а он предал ее и разрушил всю ее жизнь.