Грусть белых ночей

Поиск почти каждую ночь. Сергей натягивает маскировочный халат, завязывая многочисленные шнурки: на ногах, на животе, на спине, на шее. Маскхалат — как вторая шкура. Поверх халата надо туго зажать широкий ремень — на нем висят две «лимонки», плоский нож.

Автомат на плече, дулом вниз. Так носят оружие разведчики. На шее, на коротеньком ремешке, бинокль. Бинокли теперь почти у всех. За плечами вещевой мешок. В нем завернутые во фланелевые портянки, чтоб не звякали при соприкосновении, автоматные диски.

Документы — солдатские книжки, комсомольские билеты, письма из дому, фотографии — разведчики, отправляясь в поиск, не берут. Ныряют в сумерки почти безымянными.

Горячий соленый ком подступает к горлу Сергея, когда он кому-нибудь из товарищей отдает документы.

Звяк, звяк, звяк — это диски, даже обвернутые портянками, тихонько постукивают один о другой. Цепочкой, бесшумным шагом выбирается на поиск группа. Десять — двенадцать человек. Больше и не нужно.

В полумраке короткой ночи вспыхивают ракеты. Их мертвенный свет превращает все вокруг — стволы и макушки сосен, замшелые валуны — в нереальные, призрачные предметы.

При вспышке ракеты цепочка разведчиков, как по команде, бросается на землю. Сергея охватывает досада: кажется, его видят все, кто затаился в чужом, вражеском лесу.

Слишком светло ночью. Даже без ракет. Потому разведчики больше лежат, чем ходят. Уже вторую ночь ползают вблизи узкоколейки.

Железная дорога проложена прямо через лес. Ведет, наверное, к доту или складу. Припадая к земле, то и дело оглядываясь, бесшумно продвигается группа вдоль насыпи. Возглавляют цепочку Мамедов, Кисляков, Смирнов. За ними Филимонов, Мерзляков, Грибин. Надо послушать и узнать, кто же охраняет узкоколейку.

Слышны голоса. Но тем временем тает на глазах проклятая белая ночь. Светло как днем. Хорошо, что меж кустов стелется туман. Кисляков машет рукой. Все снова ложатся на землю, ползут. Видны платформы. Их целый цуг. Даже паровозик пыхтит.

Солдаты суетятся у платформы. Некоторые из них в одних нательных сорочках. Сгружают деревянные ящики. Тяжелые, видно, ящики. Двое, стоя на платформе, передают ящик тем, кто на земле. Они относят его в штабель.

Когда Сергей был в партизанах, он так же порой следил за немцами. С тем же самым чувством.

На этом месте был военный склад. Сгорел. Сожгла, наверное, наша авиация. Был взрыв, вокруг измятые железные бочки, связки колючей проволоки, деревья кругом обгоревшие. Финны используют все же узкоколейку и грузовую площадку. Может быть, восстановили склад.

Что в ящиках? Скорее всего, мины. Военный склад сгорел, и все равно он есть. Мамедов, склонившись над картой, делает пометку. Кисляков дает знак рукой — отползать.

Вдруг собачий лай! На спрятавшихся в кустах разведчиков летят две разъяренные овчарки. Пасти разинуты, на бегу собаки взбрасывают толстыми, с прижатыми хвостами задами. Длинная автоматная очередь — это стреляет Филимонов, — и обе овчарки с воем катаются по траве.

— Бей по штабелям! — властно командует Кисляков.

От трескотни десятка автоматов закладывает уши.

От, сложенных в штабель ящиков летит щепа. Расчет у Кислякова простой: надо, чтобы взорвался штабель.

Но никакого взрыва. С насыпи, с платформы солдат как ветром сдувает. И через мгновение начинают стрелять и они.

— Забросать гранатами! — команда.

У штабеля одна за другой разрываются гранаты. Штабель тем не менее цел. Никакой детонации.

— Отходим! — приказывает Кисляков. — Филимонов, Калиновский прикрывают...

На спины разведчиков падают листья, кора, сучья срубленных деревьев.

С осиным жужжанием носятся пули.

Став на колени, строчит из автомата Ладуров. Хватаясь за живот, он вдруг охает.

— Грибин, Финкельштейн, раненого на палатку!

Убитых, раненых разведчики не оставляют. Такое правило.

На полкилометра отошла от склада группа. Финны не отстают. Надеются, должно быть, таким образом пригнать разведчиков к своей передовой, зажать, точно в клещах.

— Приготовиться к бою! — команда тихая, передается от одного к другому вполголоса. На лице Смирнова, лежащего рядом с Сергеем, бисер пота.

Каменная гряда высоким валом тянется меж сосен. Здесь и надо дать бой.

Затаившись за каменным гребнем, разведчики ждут. Сергей видит солдата. Короткими перебежками тот бросается от сосны к сосне. Пилотку потерял. Развеваются светлые волосы. Сергей выберет себе этого. Всего пять или шесть солдат. Но отважились догонять разведчиков.

Автоматная очередь — и на вражеской стороне отчаянный крик. Сергей следит за сосной, за которой притаился его враг. Тот стремглав бросается к следующей сосне. Сергей нажимает на спусковой крючок. Опоздал.

Короткими перебежками от сосны к сосне или ползком от валуна к валуну все ближе подступают к каменной гряде вражеские солдаты. Автоматные очереди разведчиков трещат впустую.

Год назад таким же летом полицаи загнали двоих партизан и Сергея в хлев. У них тогда было только по семь-восемь патронов. Выбрались все же. Они сами подожгли хлев и, прячась за густой завесой дыма, бросились в огород, на гряду, оттуда в рожь.