Грусть не для тебя

Потом мистер Смит напомнил, что еще не все закончилось. Акушерка забрала Джона и передала его медсестре. Я пыталась не терять свое новорожденное дитя из виду, но тут меня вновь захлестнула волна боли. Я закрыла глаза и застонала. Действие наркоза, по-видимому, закончилось. Я попросила, чтобы мне сделали еще один укол. Доктор отказался и привел какой-то довод, который я даже и не пыталась понять. Итон повторял: «Ты справишься».

Две-три ужасные минуты — и я снова услышала детский плач. Через несколько секунд после полуночи у Джона появился брат. Близнецы, у каждого из которых — свой день рождения. Хоть я и знала, что мои дети абсолютно одинаковы, но не меньше горела желанием увидеть второго. Итон перерезал пуповину, акушерка запеленала ребенка и протянула мне. Сквозь слезы я разглядела, что у второго малыша точь-в-точь такие же черты, как и у первенца, но чуть более резкие. Он был полегче, и волос у него было побольше. На лице у него застыло очень решительное выражение, которое показалось мне довольно забавным у столь крошечного ребенка. И снова я знала, как его назвать.

— Томас, — шепнула я. Он приоткрыл один глаз и посмотрел на меня с явным одобрением. — Можно мне их обоих?

Доктор кивнул и снова положил Джона мне на грудь.

Итон спросил, придумала ли я вторые имена. Я вспомнила, что второе имя Итона — Ноэл, и решила, что оба моих сына получат частичку моего лучшего друга.

— Да, — сказала я. — Моих детей будут звать Джон Ноэл и Томас Итон.

Итон глубоко вздохнул, смаргивая слезы. Он был и удивлен и тронут.

— Это… это такая честь, — произнес он дрожащим от волнения голосом.

Потом Итон наклонился, чтобы обнять нас троих.

— Я люблю тебя, Дарси, — шепнул он. — Я всех вас люблю.

32

Следующие двадцать четыре часа я не ощущала смены дня и ночи. Был просто отрезок времени с Джоном и Томасом. Итон не оставлял меня, если не считать отлучек к торговому автомату за крекерами, к медсестре за болеутоляющим и за сувенирами в магазин подарков. Он спал на кушетке рядом с моей кроватью, помогал мне в ванной и то и дело хватался за фотоаппарат.

Итон также настоял, чтобы я позвонила матери. Когда я заупрямилась, сказав, что слишком измучена для такого разговора, он сам набрал мой домашний номер на своем мобильнике и приказал:

— Возьми. Потом будешь жалеть, если не сделаешь этого сейчас.

Я взяла трубку.

— Привет, ма, — сказала я, еще до начала разговора почувствовав себя побежденной.

— Привет, Дарси. — Голос у нее был такой же холод ный и официальный, как и в сочельник. Я не стала обижаться и быстро объявила: — Я родила, ма.

Прежде чем она успела ответить, я назвала их полные имена, вес, рост и точные даты рождения. Потом сказала:

— Представляешь, ма? Близнецы, которые родились в разные дни.

Я посмотрела на Джона, который спал на моей груди, а потом на Томаса, которого держал Итон.

Мама попросила меня повторить (она записывала). Я повторила, и тогда она сказала:

— Поздравляю, милая. — В ее голосе зазвучала нежность.

— Спасибо, ма, — ответила я, а Итон велел мне поделиться с ней мелкими, но куда более существенными подробностями.

— Скажи, что Джон плачет больше, чем Томас, и у него на коленке родимое пятнышко в форме Апеннинского полуострова. Скажи, что Томас подсматривает за тобой одним глазом, — шепнул он.

Я послушалась, и, хотя реакция могла быть какой угодно, мама явно была довольна, почти рада.

— Просто невыносимо думать о том, что ты одна, — произнесла она с отчаянием.

— Спасибо, ма. Это так много для меня значит… Но я не одна. Я с Итоном, — возразила я. Вовсе не для того, чтобы спорить, просто пусть она знает, как много Итон значит в моей жизни.

Он улыбнулся, поудобнее устроил Томаса у себя на руках и поцеловал его в макушку.

— И все-таки никто не заменит тебе мать, — уверенно сказала мама.

— Знаю, ма, — ответила я, понимая, что это правда.

— Я прилечу, как только смогу… В начале июня. Когда Джереми и Лорен поженятся.

— Хорошо, ма, — ответила я. — Это будет действительно здорово. Спасибо.

— Дарси…

— Что?

— Я очень тобой горжусь.

Я просияла:

— Спасибо, ма!

— Я люблю тебя, дорогая. — Голос у нее дрогнул.

— Я тебя тоже люблю. Передай папе, Джереми и Лорен, что я их всех люблю. Мне жаль, что я не смогу приехать на свадьбу.

— Джереми поймет, — сказала она. — Мы все понимаем.

Когда мы попрощались, я задумалась над тем, что значит для нашей семьи рождение Джона и Томаса. Я произвела на свет новое поколение. Это огромная ответственность. Мои глаза наполнились слезами — кажется, уже в сотый раз с тех пор, как я приехала в больницу.

— Этот послеродовой период не шутка, — сказала я Итону, вытирая слезы рукавом халата.

Итон подошел ко мне с Томасом, и мы вчетвером разместились на кровати.

— Твоя мама собирает нас навестить? — спросил он.

От меня не ускользнуло это «нас». Я улыбнулась:

— Да. Когда Джереми женится.

— И как ты?

— Честное слово, не могу дождаться, — призналась я, удивляясь тому, как сильно мне хочется поделиться свой радостью с мамой.