Грусть улыбается искренне

Парнишка быстро кинул на кровать сумку, кое-как вынул из неё тапки, спортивный костюм, мыльницу, зубную щётку, полотенце и, впопыхах закинув всё это в тумбочку, вышел в коридор.

— Куда?! Скоро обход, а потом спать! — прорычала Тарасовна, сидящая с видом тюремного стража на кушетке у входа в столовую.

Витька едва удержался от ругательства, так как женщина брюзжала хуже Тим-Тима.

— К друзьям, — закатив глаза, объяснился парень.

— К каким ещё друзьям? — небрежно скривилась женщина. — Сашу выписали, Инга в изоляторе.

— Где-где? В изоляторе? — Виктор резко остановился.

— Да. Там, — буркнула медсестра и недовольно отвернулась.

Мальчишка зло вздохнул, и что-то неприятное защекотало внутри. Как же ему не хватало доброй, всегда приветливой Тамары, которая спокойно и без нервов могла разъяснить любой вопрос. Посмотрев на часы, Витька развернулся на сто восемьдесят градусов и пошагал к кабинету главврача. Разговаривать с Тарасовной не было никакого желания. Уж лучше вытерпеть пристальный взор и грубый голос Тимофея.

Витька осторожно постучал и, не дождавшись ответа, заглянул. Тим-Тим сидел при свете настольной лампы и листал большую тетрадь с какими-то записями. Рядом стояла перламутровая чашечка кофе, от которой поднимался ароматный пар.

— Явился, — констатировал Тимофей Тимофеевич, даже не глядя на пожаловавшего.

— И вам здравствуйте! — бодро поприветствовал парень. — Можно войти?

— Входи, — безразлично проговорил врач. — Ты по поводу Инги?

— Почему вы так решили?

— Ну уж не о жизни поболтать ты сюда заглянул, — доктор развернулся в крутящемся кресле и с видом директора банка внимательно и снисходительно уставился на парня. — У неё лейкоциты на днях упали. Лейкопения, иммунитета нет. Естественно, прилипла инфекция. Так что пришлось отправить в соседнее крыло.

— Надолго? — Витька нахмурился.

— Как получится, — Тимофей, почти как Наталья Тарасовна, был не в лучшем расположении духа, и Виктор, уразумев этот не очень приятный момент, торопливо сказал «Спасибо» и вышел из кабинета.

— Эй! — окликнул врач. Парень оглянулся. — К ней в палату можно только с веранды попасть. А двери туда на замок закрываются. Так что не мылься даже! Не пройдёшь.

Виктор кивнул. Уж не идиот он. Без Тимофея догадался бы как-то, что, когда у человека плохо с иммунитетом, к нему лучше не соваться. Но хотя бы через двери сообщить Инге, что он вернулся, ему хотелось. Бедная девушка так переживала из-за его временного отсутствия, так ждала и в итоге не дождалась. Разве это справедливо?

«Двери закрываются на замок…» — проговаривал Витёк про себя, тащась по сонному и пустому коридору, такому тихому и тоскливому, каким он и бывал всегда, когда шустрое и неугомонное время близилось к десяти вечера. Неземная сила дёргала парня за нервы. Он просто обязан был с этим что-то делать, он должен был увидеть Ингу, ведь это подло — находясь рядом, даже не попытаться с ней поздороваться, зная, насколько крепко девушка к нему привязалась.

«Закрыта на замок…» Что для него, для самого Виктора Южакова, все эти ключи, замки?! Раньше ведь он как-то умудрялся обходить разного рода табу и запреты. Не только в школе с друзьями, но даже и тут, в больнице — шастал по ночам, вскрывал с Ингой ключами уборщицы склад и, как венец всему, выбирался на крышу. И что ж? Теперь он не выдумает, не найдёт способа проникнуть всего-то навсего на веранду соседнего крыла? Ведь это сущие пустяки, если вдуматься. Но только если вдуматься… А думать Витькина взбудораженная голова почему-то отказывалась.

Таща длинную деревянную швабру, рядом прошелестела техничка, и Виктор, посторонившись, устало бахнулся на кушетку. От алюминиевого ведра понесло хлоркой, запахло мокрой пылью. Витька насупился, и тут мозг вспыхнул гениальной идеей, достойной самого Эйнштейна.

— Алевтина… — крикнул он вдогонку уборщице и тут же со стыдом в глазах запнулся, забыв отчество женщины.

— Фёдоровна, — ничуть не обидевшись, подсказала она ему. — Чего тебе?

— Уже так поздно, рабочий день закончился. А вы всё ещё тут, — проговорил с сочувствием Витя и подошёл к ней. — Это потому, что вы, наверное, на всём этаже убираете, а не только в нашем крыле.

— Да, — выдохнула техничка. — Деньги нужны.

— Устаёте, наверное… — как можно более добродушно заметил Витька.

Алевтина Фёдоровна прислонила швабру к стене и выпрямилась.

— Знаешь, какая б ни была работа, если ты выполняешь её честно и старательно, ты устаёшь.

Виктор призадумался. Женщина оказалась не настолько простой тётенькой без образования, как он думал.

— Почему вы тут работаете? — спросил Витька неожиданно даже для самого себя.

— Потому что муж пьёт, а надо поднимать сына, — просто, без лишних вздохов и жалоб на судьбу, объяснила она. — Основная работа у меня в школе. Я учитель истории. А тут — подрабатываю. Деньги-деньги, везде, Витька, нужны деньги. Когда-нибудь ты почувствуешь это на себе.

Парень знал, что она говорит о будущем. О взрослой жизни, где уже нельзя будет перекладывать ответственность на кого-то.