Грустная дама червей

Это было все, что она могла сказать Зине. Обе они прекрасно знают, как бесправны здесь, у себя на работе. Мало того что получают копейки за свой труд, так еще должны безропотно терпеть унижения от таких вот папиных дочек, — иначе разговор с директором будет коротким.

— Я не буду учить эту сучку, — тихо и отчетливо сказала Зина, вставая.

— Разве есть выход? — безнадежно спросила Карина.

— Уйду.

Карина поглядела на подругу и поняла, что та говорит серьезно. Она почувствовала, как болезненно сжалось сердце.

Зина уйдет. Оставит ее здесь одну. Умница Зинка, которая единственная в школе понимает Карину с полуслова. Да что ж за день сегодня такой разнесчастный!

— Зин, а как же ученики? — упавшим голосом спросила она.

— Не трави душу, — Зина страдальчески поморщилась, — обойдутся как-нибудь. А я больше не могу. Пойду в частную школу, там, говорят, меньше трехсот баксов в месяц не платят.

— Там дети без тормозов, — сказала Карина. — Балованные, им все позволено, вот и…

— И здесь все позволено, — перебила Зина. — Так и так продаваться, уж лучше задорого, чем задарма.

— Как знаешь. — Карина пожала плечами.

Конечно, Зине нужно работать в денежном месте. Она одна растит сына, его и одеть надо, и обуть, и накормить, и выучить.

А ей, Карине, деньги без надобности. Дедовская дача в Кратове даст постоянный ежегодный доход в пару тысяч баксов — на одинокую, безбедную жизнь вполне хватает. А лишнего ей не надо.

— Пойду. — Зина вздохнула и направилась к двери, — у меня там Кирюшка с Настей сидят. Свиридова играем в четыре руки. — Она улыбнулась криво и жалко. — Как я их оставлю, ума не приложу!

Она вышла из класса.

Карина прикрыла окно, наполнила под краном пыльный граненый стакан и полила вянущий цветок. Потом уселась возле фортепьяно в ожидании следующей ученицы.

Жалко Зину. Но у той хотя бы есть злость, есть энергия, делающая ее способной на поступки, заставляющая искать лучшей доли.

А у Карины ничего нет. И поэтому она никуда отсюда не уйдет.

2

Когда Карина закончила работу, уже смеркалось.

Она привычно брела по своему излюбленному маршруту: пешком через скверик, булочная, молочный и, наконец, узкая асфальтированная дорожка, стиснутая с двух сторон длинными многоподъездными домами. Дорожка сворачивала влево и упиралась в грязно-желтую панельную пятиэтажку. Как раз ту, в которой жила Карина.

Лифта в доме не было. На последний этаж приходилось карабкаться пешком.

Здесь, в крошечной двухкомнатной квартирке под самой крышей, она обитала с рождения. Сначала с мамой, потом, после ее смерти, одна.

Карина вошла в прихожую, щелкнула выключателем и, не снимая пальто, без сил прислонилась к стене. Висящее напротив большое, в рост, зеркало отразило ее всю, с головы до ног — красивую, грустную и бледную.

«Нет, все-таки определенно тяжелый день», — в который раз подумала Карина и начала медленно раздеваться.

Она нашарила под вешалкой тапки, провела щеткой по осевшим под шапкой волосам и вяло побрела па кухню. Поставила на плиту чайник и не спеша выложила на стол свои продуктовые приобретения: пакет кефира, кусочек сыра, упаковку мармелада и батон.

Карина рассчитывала, что дурное настроение и хандра в привычной, спокойной домашней обстановке рассеются, вытесненные мелкими бытовыми хлопотами. Но почему-то ей не становилось легче. Наоборот, пустая квартира давила своей отвратительной, мертвой тишиной.

Карина слегка поколебалась, затем ушла с кухни в комнату, сняла телефонную трубку и набрала коротенький номер.

— Слушаю, — отозвался молоденький женский голос.

— Девушка, пожалуйста, для абонента восемь ноль девяносто три. Саша, приезжай, мне хреново. Карина.

— Хреново, — спокойно повторила телефонистка и отключилась.

Карина удобно устроилась в мягком кресле, вытянув руки на подлокотниках. В кухне, посвистывая, закипал чайник, но вставать не хотелось. «Подождет», — лениво подумала она, с наслаждением ощущая, как отдыхает в кресле спина, ноющая от многочасового сидения в три погибели над учениками.

Через минуту раздался звонок.

— Привет, солнышко! — зарокотал на том конце провода сочный Сашин бас. — Как ты? Куксишься?

— Немного, — призналась Карина. — Ты на работе?

— То-то и оно, что нет, — виновато проговорил Саша. — В гостях я, с Нинкой и козлятами. Тут такие апартаменты, целых пять комнат. Я тебе из спальни звоню.

— Значит, не приедешь, — констатировала Карина.

— Нет, ягодка, сегодня никак. Завтра, может быть. Ты не кисни, ложись отдыхай.

— Ладно. Чао. — Карина опустила трубку.

Чайник вовсю заливался разбойничьим свистом. Карина заставила себя рывком встать, вернулась на кухню, погасила газ.

Налила себе чашку крепкого чая, рассеянно вскрыла пакет с мармеладом.

Не велика беда, что Саша занят и не сможет прийти. Кто он ей, в конце концов? Ни гражданский муж, ни даже просто любимый человек. Так, нечто вроде бойфренда, а по совместительству примерный семьянин, отец троих детей. Козлят, как он их любит называть.