Грустная история Васи Собакина

Нам с Ленулей не всегда удавалось уединиться в квартире – и она, и я жили с родителями, а те имели обыкновение приходить домой в самый неподходящий момент. И хотя ко мне ее предки относились очень даже хорошо, но все же считалось неприличным делать «это» почти на их глазах (квартирка-то маленькая, а слышимость – отличная). Ленуля была девушкой горячей (да и сейчас остается весьма темпераментной) и полноту своих ощущений выражала весьма громко. И как после этого было смотреть в глаза ее папе с мамой?

Вот мы и занимались «этим» в киношках, пока не поженились и не получили официальное разрешение кувыркаться в постели в полное свое удовольствие. После загса и штампа в паспорте наступила лафа: ее родители очень хотели внуков и нашей любви не препятствовали – наоборот, старались почаще бывать на даче или ходить на выставки и в театры.

А до того мы занимались интимом «на людях». Я обычно покупал билеты на балкон или в последний ряд, мы садились в самом уголке и… Иногда впрочем, рядом оказывались другие парочки с теми же проблемами, но ни нам, ни им это не мешало. Никто ни на кого внимания не обращал, каждый занимался своим делом. А Ленулю, по-моему, это даже заводило – любила, когда на нее во время процесса смотрят…

Моя будущая супруга вообще оказалась любительницей экстрима и для интимных забав затаскивала меня в самые немыслимые места. И в каких только условиях мне не приходилось удовлетворять ее бурную страсть! И на чердаке пустого дома, и в чужом подъезде, и на лавочке в каком-то парке… А районный кинотеатр вообще стал для нас домом родным. Дошло до того, что билетерши начали нас узнавать и ехидно улыбаться – что, опять приспичило? Однако тетки они были невредные и нам даже сочувствовали. Ведь у них самих имелись взрослые дети…

…Поэтому, войдя в темный зал, я вспомнил молодость и увлек Верочку в самый уголок. Она понимающе улыбнулась и кивнула – а почему бы и нет? Для отношений (в том числе близких) очень полезно разнообразие, а не то чувства быстро притупляются.

Кстати, я обратил внимание, что знакомый кинотеатр заметно сильно изменился, причем в лучшую сторону – в нем появилось несколько маленьких, уютных зальчиков вместо одного общего, кресла стали намного мягче и удобнее, к тому же не качались и не скрипели, а главное – имелся гардероб, что было весьма кстати – можно было сдать пальто, чтобы уже налегке заниматься любимым делом.

Да и вообще в кинотеатре стало намного лучше – исчезла та казенщина, которая незримо присутствовала во всех советских учреждениях, даже в самых «культурных». Однако одно осталось неизменным – обязательный просмотр перед началом сеанса. Если раньше крутили политически правильные «Новости дня», то теперь зрителей кормили рекламой – неизбежным злом нашего времени.

Когда начался фильм (очередной боевик, ничего интересного), Верочка сразу же потянулась ко мне – прижалась всем телом и, кажется, даже замурлыкала от удовольствия. Естественно, я не стал терять времени даром – посадил ее к себе на колени и приступил к делу. Надо сказать, что в отличие от Ленули, моя нынешняя подруга бурно своих чувств не выражала и вообще старалась не шуметь. Поэтому все прошло тихо и мирно. И у нас еще осталось время, чтоб вникнуть в суть фильма. И понять, что ничего хорошего нам опять не показали…

После сеанса, как положено, я взялся проводить Верочку до дома. Со Славкой у нас была договоренность: мы встречаемся возле подъезда, и он отдает нам ключи. Два с половиной часа закончились, и он, по моим расчетам, должен быть уже готов. Так, по крайней мере, мне казалось. Но я ошибался.

У подъезда моего друга не оказалось, его мобильный не отвечал, а потому нам пришлось подняться в квартиру. Верочка долго жала на кнопку звонка, пока наконец из-за двери не раздался пропитый голос:

– Кого это еще черти на ночь глядя принесли?

– Это я, открой, дядя Борь! – закричала Верочка.

– Верка? – удивился, отпирая замок, помятый мужик с пропитой физиономией. – Ты, чего, ключи посеяла?

– Да, – кивнула Верочка, – обронила где-то.

– Экая ты растеряха, – посетовал алкаш, – теперь придется новые покупать, деньги тратить.

– Ничего, закажу, – сказала Верочка и проскользнула в квартиру.

Я последовал за ней.

– Кто это с тобой? – поинтересовался Борис.

– С работы, коллега, – почему-то зарделась Верочка.

– А, коллега, тогда понятно… Праздновать чего-то будете? – в глазах алкаша появился огонек надежды.

Верочка отрицательно покачала головой.

– Нет, мы так, по делам…

Огонек надежды в глазах Бориса погас.

– Ну, ладно, я пошел, – разочарованно протянул он, скрываясь в темной глубине квартиры.

Верочка подошла к своей двери и потянула за ручку. Дверь оказалась не запертой, и мы вошли внутрь. Нашему взору открылась удивительная картина: на кровати абсолютно голый лежал Славка. Руки его были привязаны полотенцем к железной спинке, а рот заклеен липкой лентой. Он отчаянно мычал и дрыгался, пытаясь освободиться, но ничего не получалось – узел, очевидно, был крепким. Людочки в комнате не наблюдалось.