Грустная история Васи Собакина

– Давай тогда Милосскую! Я что-то слышал про нее… Или в Италии видел, когда с Танькой ездил… Я по скульптурам этим не особенно, больше по живым бабам!

И снова заржал.

– Вам с руками или без? – продолжил я с абсолютно серьезным лицом.

– Не понял…

– Видите ли, – терпеливо начал объяснять я, – точная копия Венеры Милосской предполагает изображение без рук – как в оригинале.

– А где же руки-то ее? – не въехал заказчик.

– Так ведь вандалы еще в пятом веке нашей эры отрубили, когда Древний Рим брали, – горестно вздохнул я. – А когда в восемнадцатом столетии Венеру нашли, так она уже без рук была…

– И на фига мне баба без рук, – пожал плечами Петр Федорович, – нет, ты, мил человек, давай мне нормальную, со всеми конечностями. И, кстати, почему копия? Я тебе что, лох какой-нибудь, чтобы копии собирать? У меня все вещи в оригинале: и Рембрант, и Рафаэль, и этот, как его? Который еще себе ухо отрезал…

– Ван Гог, – подсказал услужливый помощник.

– Точно, – кивнул Петр Федорович, – он самый. Так что тащи оригинал, и смотри у меня – проверю! Если какую-нибудь туфту впаришь – вмиг узнаю… И в асфальт закатаю!

И снова довольно заржал.

В общем, промучился я над этим заказом еще два дня, а потом плюнул и решительно отказался – такая работа не по мне. Нет, лучше уж я буду делать свои рекламные эскизы…

Жена была очень недовольна, дулась почти неделю, но потом все же поняла, что этот бизнес действительно не для меня. Простила и даже к телу своему, нежному и мягкому, допустила. Хотя до сих пор не оставляет надежды уговорить меня бросить любимую контору и затащить в свою фирму. Я сопротивляюсь, как могу, отбиваюсь всеми четырьмя конечностями. Вот так мы и живем.

Дети, надо сказать, полностью поддерживают мать. Они считают, что я мог бы зарабатывать хорошие бабки, если бы оставил свои дурацкие принципы и занялся настоящим делом.

Понять их можно: И Машка, и Степан получают карманные (и не только) деньги из рук матери, а потому рассматривают ее как главу нашего семейства. Все главные вопросы они решают только с ней, мне же отводится роль «парадного папы». И приходится играть ее почти каждое воскресенье.

Дело в том, Ленуля очень любит приглашать в гости знакомых (как правило, коллег), и тогда мы дружно изображаем счастливую, благополучную семью. Я играю роль главы семейства, жена – соответственно, заботливой, домовитой хозяйки-хлопотуньи, а отпрыски – хороших и воспитанных детей. Ленуля чрезвычайно старается, чтобы в глазах ее сослуживцев и подруг мы выглядели очень достойно. Мнение друзей для нее свято.

В отличие от меня, которому, в общем-то, глубоко начихать на то, что думают о нем окружающие. Я, само собой, не нарушаю общепринятых норм и правил поведения, но предпочитаю оставаться самим собой, а не подстраиваться под чье-либо мнение. В особенности тех людей, которые мне по большому счету глубоко фиолетовы – как любит выражаться моя Ленуля.

В самом деле, ну какое мне дело, что думает обо мне тот же Пал Палыч или его Людочка? Пусть шеф считает меня законченным неудачником, а его секретарша – просто отстоем, но я, разумеется, другого о себе мнения. У меня есть немного таланта (ну, хорошо – пусть всего лишь способностей!), я умею неплохо рисовать и даже сносно делаю дизайн-проекты – когда, разумеется, приходит вдохновение. В последнее время, к сожалению, это случается все реже и реже.

И этого мне вполне довольно. А что думают обо мне или и моем образе жизни коллеги и друзья Ленули – мне абсолютно по фигу. Славка, например, меня уважает и прямо говорит: «Старик, ты гений!» Правда, только тогда, когда хочет стрельнуть немного денег до получки… И пусть его слова – некоторое преувеличение (ну, хорошо – большое преувеличение!), но мне очень приятно. Ведь недаром великий Пушкин написал: «Тьмы низких истин мне дороже нас возвышающий обман». И я с ним полностью согласен.

* * *

Наш воскресный день проходил, как обычно: Ленуля сидела у телевизора, наблюдая за игрой любимого «Спартака», я возился с эскизами – доделывал то, что не закончил на работе. Машка умотала с друзьями на тусовку, Степан проводил время за компьютером. Тихая семейная идиллия, благодать божия!

…Которую неожиданно прервал требовательный звонок в дверь. Бобик тут же подал голос – лай у него громкий, отчетливый, как у папы-ротвейлера. Значит, это кто-то чужой. На знакомых Бобик реагирует по-другому – тихим, радостным повизгиванием. Знает, подлец, что ему достанется что-нибудь вкусненькое. Наши друзья (точнее, друзья Ленули, поскольку мой единственный друг Славка у нас почти не бывает) в курсе того, что любит Бобик, и часто его угощают. Пес платит им благодарностью – лижет руки и преданно заглядывает в глаза. Понимает, хитрец, что получит еще и добавку со стола.