Грустничное варенье

– Зачем ты поехал? Через всю страну, чтобы высыпать прах женщины, которая тебе изменяла! Зачем ты все это рассказал? Довольно странно! Ты что, настолько сентиментален? Или мазохист? Или ты поехал, чтобы испортить мне жизнь, заставить усомниться во всем, что я знала? В моей сестре?

– Ты! Ты! Всюду ты или Лиля! – взорвался Егор. Проходящая мимо них старушка в страхе отпрянула, прижимая к груди тряпичную сумку. – А может, дело во мне! Может, я поехал, потому что так было надо – мне? Ты об этом не думала?!

Он хотел сказать еще что-то, но только резко выдохнул и отвернулся.

– И что же тебе надо, интересно? – чуть менее воинственно спросила Лара. Она чувствовала, что не хочет делать Егору больно, но все равно делает.

– Я… Я не знаю. Или нет – я знаю. Ты и Лиля, вы всегда вместе. Через тебя, в этой поездке, мне кажется, я хотел узнать ее. Я ведь так и не разгадал ее, а она была моей женой шесть лет. Она умерла и не дала мне такой возможности! Как так получилось? Я просто хотел узнать как…

– И что – узнал?

Егор взглянул Ларе прямо в глаза. Потом отвернулся и зашагал обратно.

– Ну да, мы же еще не доехали… – пробормотала она вслед, но он уже не слышал.

Со стороны могло показаться, что все вернулось на круги своя. Снова дорога, снова едущий по ней автомобиль, Егор за рулем, Лара на заднем сиденье, а впереди рюкзачок с урной Лили. Снова хрупкая видимость мира. Снова молчание, наполненное мыслями, которые так громки, что их не надо озвучивать.

Но все это только иллюзия. Карточный домик, шатаемый ветром.

Лара замечала беспокойные глаза Арефьева, поминутно обращающиеся к ней в зеркале, как в прорези чадры, надежно укрывшей все остальное. Она ничего не говорила, ей хотелось забыть все человеческие языки, созданные, кажется, только для того, чтобы один человек мог солгать другому.

Казалось бы, ничего страшного не произошло. Егор просто рассказал ей, что ее сестра ему изменила. Велика беда! Такое случается, это жизнь, в ней много чего случается, и супружеская измена – не самое трагическое. Гордиться, конечно, нечем, но… Еще несколько дней назад Егор был для Лары почти незнакомцем. Если бы тогда, год назад, Лиля примчалась к ней и поделилась своими переживаниями, та спустилась бы в магазинчик за бутылкой вина, они поговорили бы по душам и все обошлось. Женщины, в конце концов, хранят и не такие секреты. Но Лиля не пришла. Потом Лара уехала на стажировку, и на вопрос, все ли в порядке, во время телефонных звонков из Англии получала от старшей сестры пространные заверения. Лиля менялась, даже не посчитав нужным сообщить об этом своей второй половине. Или, может, она не считала Лару таковой?

Это было предательство. И пусть Лара так и не нащупала среди миллионов слов именно этого, самого точного, – она чувствовала его разъедающий, синильный смысл внутри себя. Произошло то, чего не могло быть по определению.

Егор обернулся к ней.

– Я решил не слушать без тебя… Включить?

Лара кивнула после едва ощутимой заминки.

Лиля еще – или уже – ничего не знала.