Грустное танго Арлекина

– Ты не волнуйся, все будет хорошо. Только слушайся меня, пожалуйста.

– Дима!

– Ну ладно, ладно, не злись. В общем, – Сахновский глубоко вздохнул, словно перед прыжком в воду, и скороговоркой выпалил: – нашли еще один изуродованный труп девушки. И тоже здесь, в парке, но не на аттракционах, а в лесистой части, причем с этой стороны, совсем близко от вашего дома…

– Да ну, брось! – Яна нервно хихикнула. – Тоже мне, нашел время шутить! Сам же просил меня не смеяться над этим…

– Яни, я не шучу. Снова труп, снова конфетка, снова много крови. Матвей просит меня срочно узнать, была ли жертва среди игрушек нашего тролля. А для этого мне надо ехать в офис, подключить ребят.

– Но ведь Кирилл признался…

– Похоже, его бабка оказалась права: все признания парня всего лишь плод его больного воображения. А тебя он просто приревновал ко мне…

– Ты ошибаешься! Ты не видел его глаз, когда он говорил со мной о Вике, о Катюшке! Это он их убил, он!

– А труп в парке – подражатель, по-твоему?

– Ну да! Мало ли психов в городе!

– Вот для того, чтобы точно знать, тролль это или нет, мне и надо влезть в его компьютер. А тебе – сидеть тихо и ждать меня, поняла?

– Я боюсь, – прошептала Яна. – Возьми меня с собой, а?

– Не могу, родная… ты после больницы, тебе отдохнуть надо, а не мотаться со мной по городу. Вон какая бледная, в синеву! И не бойся, я попрошу Матвея прислать сюда какой-нибудь экипаж ППС, чтобы они во дворе подежурили до моего возвращения.

– Ну, если так, – тяжело вздохнула девушка, – тогда ладно, поезжай. Только постарайся поскорее вернуться, а?

– Обязательно! Все, выходим, я тебя до квартиры доведу.

– Ага, и проверь там все.

– Под кровать заглядывать?

– В первую очередь. Если найдешь ее, конечно.

– В смысле? Я что, дебил, кровать от стула не отличу?

– Ну-у-у-у, – философски протянула Яна, выбираясь из машины, – диагноз ты себе сам поставил. Вот только кровати у меня нет, только диван.

– Умница! – Димка радостно чмокнул девушку в нос. – Не хнычешь, а язвишь, это здорово!

В подъезд Яна вошла, ощущая на плечах надежную тяжесть мужской руки. И ощущение это реально придавало уверенности, разгоняло страх и уныние по углам, жуть, навалившаяся после сообщения Черепанова, злобно огрызаясь, уползла куда-то в сторону канализационного люка.

В квартире Сахновский и на самом деле обшарил все углы, проверил, работает ли телефон. Позвонил Матвею, попросил прислать экипаж ППС, тот пообещал.

– Ну вот, теперь можно и по делам смотаться. – Димка ласково поцеловал Яну и открыл входную дверь. – Пэпээсы будут минут через десять, продержишься?

– Постараюсь, – улыбнулась девушка. – Вещи начну собирать.

– Ох, чувствую, моя легковушка весь твой скарб не потянет, придется карьерный самосвал вызывать.

– Иди уже, балабол! – фыркнула Яна и захлопнула дверь.

– Цепочку не забудь накинуть! – донеслось с лестничной клетки.

Девушка послушно водрузила цепочку в гнездо, защелкнула все замки на двери и ушла в комнату – собирать вещи.

Упаковав первую сумку, выглянула в окно. Возле подъезда стоял «уазик» ППС, один из патрульных курил на лавочке, второй расположился рядом.

Только теперь Яна смогла расслабиться по-настоящему. Оказалось, что до этого мгновения ее спокойствие было кажущимся, внутри все это время давила и мешала дышать туго сжатая пружина страха.

– Теперь можно и чаю попить, – сообщила сама себе девушка. – Правда, не с чем, но и так сойдет.

И тут заголосил звонок от входной двери. По закону жанра Яне положено было вздрогнуть и испугаться, но тотальная расслабленность, накатившая на девушку после появления охранников, законы жанра отменила.

Яна спокойно направилась в прихожую и спросила через дверь:

– Кто?

– Яночка, это я. Понимаю, ты не захочешь со мной даже разговариваться и имеешь на это право, но мне так тяжело сейчас, так больно, так одиноко…

Яна сбросила цепочку, снова защелкала замками – уже отпирая – и распахнула дверь:

– Проходите, Лидия Васильевна, зачем через дверь разговаривать.

За прошедшую неделю бабушка Кирилла постарела лет на десять. Если раньше ее хотелось называть пожилой дамой, то теперь это была настоящая старушка, дряхлая и несчастная.

Обычно тщательно уложенные волосы были кое-как подхвачены типично бабулькинским полукруглым гребнем, из-под старенького застиранного халата виднелась ночная рубашка, под глазами залегли темные круги, а по морщинистым щекам текли слезы.

Но в трясущихся руках Лидии Васильевны была все та же неизменная плетенка с домашними пирожками.

– Вот, – старушка несмело улыбнулась сквозь слезы, протягивая пирожки, – пеку по привычке, а есть некому… Я услышала, что ты приехала, и решила угостить по старой памяти. И прощения попросить…

Она попыталась бухнуться на колени, но Яна вовремя подхватила не такое уж и легкое тело соседки:

– Перестаньте, не надо! Вам не за что просить прощения, вы-то ни в чем не виноваты! И вообще, только благодаря вам я жива.

– Как это? Там же полиция…

– Так ведь полиция за вами следила, когда вы в промзону отправились. Потому и подоспели вовремя. Да не стойте вы на пороге, проходите, чаю вместе попьем.