Груз 200

Выбрав наконец галстук и мастерски повязав его на ощупь, Александр Владимирович протянул руку и снял с плечиков пиджак, едва не оцарапав тыльную сторону ладони о колючее шитье висевшего здесь же парадного генеральского мундира. Полгода назад ему присвоили звание генерал-лейтенанта, но это событие прошло, в общем, почти незамеченным, потому что в последнее время Александр Владимирович очень редко надевал форму. У него даже не было собственных подчиненных, которые бы напоминали ему о полученном звании, величая “товарищем генерал-лейтенантом”. Собственно, Апрелев на этом и не настаивал, поскольку был начисто лишен дешевого тщеславия и всю жизнь плевать хотел на пеструю мишуру, постоянно окружающую и опошляющую истинную силу и настоящее величие. Сила – это несокрушимый монолит, способный сломить любое сопротивление и выдержать любой напор. Дураки и подхалимы живут тем, что лебезят перед силой, украшая ее золоченым шитьем и увешивая побрякушками, которые неминуемо осыплются, как только сила шевельнет плечами, готовясь нанести удар. Именно поэтому генерал-лейтенант Апрелев почти никогда не надевал свой шитый золотом мундир с двумя рядами орденских планок на груди, предпочитая держаться в тени и мало-помалу копить силу. Некоторые из людей, выполнявших его приказы, понятия не имели, что имеют дело с генерал-лейтенантом; кое-кто, покупаясь на его легкую, шутливую манеру говорить, даже пытался общаться с ним в этой же манере, позволяя себе острить и иронизировать, но никто из них по-настоящему не представлял себе, насколько силен и влиятелен Александр Владимирович. Это было хорошо, и Апрелев очень надеялся, что о степени его силы и могущества не догадываются даже те люди, чьи приказы выполнял он сам.

Существовала еще одна причина, по которой Апрелев недолюбливал мундир: в нем он казался самому себе ряженым. Густые, тщательно подстриженные и уложенные волосы, орлиный профиль, бронзовая твердость гладко выбритых щек и квадратного подбородка, широкие плечи, выпуклая грудь, плоский живот и узкие бедра спортсмена плохо вязались с раззолоченными погонами генерал-лейтенанта. Одетый по форме, Апрелев больше напоминал артиста Василия Ланового в роли генерала, чем настоящего военного. У него не было ни бульдожьих щек, ни двойного подбородка, ни солидно выпирающего вперед живота, который так хорошо заполняет объем форменной одежды, – ничего, что положено иметь уважающему себя российскому генералу начала третьего тысячелетия.

Зато дорогой штатский костюм сидел на Александре Владимировиче как влитой, а его умение подбирать галстуки в тон сорочке давно вошло в поговорку. Он часто думал, что, не будь у него других талантов, он мог бы работать имиджмейкером, причем на самом высоком уровне.

Но таланты у него были, и Александра Владимировича вполне устраивала та работа, которой он занимался в данный момент, – разумеется, как промежуточная ступень на пути к новым высотам. Под новыми высотами генерал Апрелев подразумевал власть, и ничего, кроме власти, как и все люди, обладающие настоящим честолюбием, способным двигать горы и изменять политическую карту мира.

Официальным местом работы Александра Владимировича Апрелева был Кремль, где он получал зарплату в качестве советника президента по вопросам формирования общественного мнения. Эта обтекаемая формулировка напоминала ему самому некую безликую емкость наподобие потертого пластикового атташе-кейса, в котором может лежать что угодно – от несвежего белья и бутылки водки до мощнейшего взрывного устройства или крупной суммы в свободно конвертируемой валюте. В обоих случаях форма остается все той же, зато содержание, ценность и перспективы меняются буквально на глазах, стоит только одним глазком заглянуть под крышку.

Александр Владимирович не без оснований считал, что выгодно отличается от любого чемодана способностью к творческому осмыслению поставленных перед ним задач. Без этого, по твердому убеждению генерала Апрелева, невозможно достичь чего бы то ни было. Лишенный способности творчески мыслить человек в лучшем случае всю жизнь вкалывает у станка или в поле, а в худшем просто тихо умирает голодной смертью. Любой подлец, делающий себе карьеру с помощью подсидок, кляуз и анонимных доносов, вынужден творчески мыслить, чтобы не быть схваченным за руку, выведенным на чистую воду и стертым в порошок. А уж если ты в этой жизни намерен добраться до самого верха, тебе просто некуда деваться: или ты будешь мыслить, как гений, или свернешь себе шею, не дойдя и до середины пути.