Груз для горилл

Первое. Те, кто тайно наведываются к ним в тюрьму и шепчутся с ними и приносят еду, берутся под подозрение как их приспешники и сообщники. Второе. Те, кто очень переживают из-за их ареста или смерти, были, очевидно, особенно близкими их друзьями при жизни. ("Это верно", – подумал коронер, вспомнив печаль Джона Хинта.) Ведь быть долго в дружбе с еретиком и не видеть его ереси маловероятно. Третье. Если кто-нибудь распространяет слухи, будто еретики несправедливо осуждены, когда на самом деле они были разоблачены или даже сами признали свою ересь, тот, очевидно, одобряет их учение и допускает ошибку в действиях церкви, которая их осудила. Четвертое. Если кто-то начнет осудительно смотреть на преследователей еретиков и на старательных разоблачителей, и это при желании можно увидеть по глазам, носу или по выражению лица, или будет пытаться прятать свои глаза, тот берется под неусыпное наблюдение, потому что имеет зло на тех, кто опечалил его сердце так больно, что это видно даже по лицу, и любит тех, за которых так переживает. Пятое. Если кто-то будет уличен в том, что тайком ночью собирает, будто реликвии, кости спаленных еретиков, – ибо они, вне сомнения, считают великомучениками всех, чьи кости собирают как святыню, – то такие особы – еретики, как и те, что…"

Эти наставления взволновали и насторожили Джона, потому что, прежде всего, он сам в глазах католической церкви был еретиком, и еще совсем недавно, до изгнания из Англии инквизиторов и господ-иезуитов, жестоких и коварных "сынов" Игнатия Лойолы, эти правила действовали, а завершались пытками и кострами. А вскоре папа римский объявил еретиками весь люд Альбиона вместе с королевой, ибо Англия отказалась выплачивать ненасытным ватиканским мошенникам и развратникам "деньги святого Петра" – десятую часть со всех доходов, а в римской курии из года в год считали возрастающие "долги".

****

Купцы из восставшей против испанских поработителей Фландрии, которые останавливались в Дептфорде, попыхивая трубками, передавали в корчме за кубком доброго эля, что разозленный папа римский даже составил буллу, в которой осмелился предать анафеме ее величество королеву Елизавету и лишил ее короны в пользу Марии Стюарт. А еще говорили, будто ту буллу нахальные попы читают в церквах по всем католическим странам. Но никто не отважился лично вручить папское послание грозной королеве Елизавете, ведь к нему, это знал каждый, следовало приложить собственную голову. Такого глупца среди папских легатов, которые не колеблясь осуждали на казнь других, не нашлось. Когда же Марии Стюарт отрубили голову, которую заговорщики намеревались увенчать английской короной, папа отдал право на "пустующий" престол фанатичному преследователю еретиков – королю Испании. С того времени войны и заговоры не прекращались.

Джон Шорт читал дальше, уже чувствуя, что случайно напал на какой-то неожиданный, государственной важности, след.