Груз семейных ценностей

Ничего странного в том, что Степан Михайлович жену Ивана Николаевича не знал. Дачники живут своей жизнью, а городок — своей. Это Ивана Николаевича все знали. Он весь город лечил, и маленькую Алину тоже.

Что в соседском доме открыта настежь входная дверь, Алина заметила случайно.

— Настя! — крикнула Алина. — Настя!

Помимо Насти могли приехать ее родители, но Алине повезло. Подруга появилась откуда-то сбоку, из-за кустов.

— Привет!

— Я нашла ту девушку! — похвасталась Алина.

Настя выглядела как-то странно, но Алина не обратила на это внимания.

— Сейчас Илюшку уложу и позвоню тебе, — пообещала Алина. — Приходи ко мне, я все расскажу.

Малыш заснул прямо в коляске. Алина переложила его в кроватку, посидела рядом, напомнила себе, что должна быть сильной, и позвонила Насте.

Виктор Федорович понимал, он зря теряет здесь время. Но уехать, ничего не узнав про девку, с которой путается Настин муж, казалось еще глупее, чем остаться.

Убивают только из-за денег и из-за баб…

Денег у Иры не было. То есть больших денег. Оставались бабы.

Хотелось крепкого чаю. Он порылся на полке — пачки, которую Ира обычно держала для него, не нашел. Черный чай был только в одной банке, но среди скрученных чаинок виднелись какие-то сушеные цветы, и эту дрянь он заваривать не стал. Оделся и вышел на лестничную площадку.

Вышел одновременно с дамой, запиравшей соседнюю дверь. Женщина, держа на руках крошечную собачку, внимательно на него посмотрела.

Не хватало еще, чтобы вызвала сейчас полицию!

Впрочем, может, оно будет и к лучшему, он расскажет о своих подозрениях и займется собственными делами.

Правда, дело у него сейчас только одно — найти убийцу Иры.

— Здравствуйте, — поклонился Виктор Федорович.

— Здравствуйте, — кивнула женщина.

Он нажал кнопку вызова лифта, она встала рядом.

Подошел лифт, Виктор Федорович пропустил женщину вперед.

— Убийцу Ирочки не нашли? — спросила соседка, когда он уже решил, что их контакт ограничился равнодушным «здравствуйте».

— Нет.

Он толкнул перед ней дверь подъезда и снова пропустил вперед.

— Мы дружили с Ирочкой, — сказала женщина, остановившись на ступенях крыльца. — Так, по-соседски.

Она наклонилась, опустила собачку на дорожку. Собака неспешно пошла к газону, присела.

— И Таню я знаю. И вас видела.

Ира здоровалась с какими-то соседями, когда шла вместе с Виктором, но он не обращал на них внимания.

— Терьер? — кивнул на собачку Виктор Федорович.

— Австралийский шелковистый.

Даме было лет шестьдесят, но выглядела она отлично.

— Ира не говорила вам ничего такого, что… стоило бы рассказать полиции? — неожиданно спросил Виктор Федорович.

— Нет, — серьезно ответила женщина, подняв на него глаза. — Я сама все время об этом думаю. Как Таня рассказала про этот ужас, так я все пытаюсь понять, за что в нее могли выстрелить. И ничего не могу придумать.

— Я тоже, — кивнул он.

— Вы ищете в ее квартире что-то, что поможет напасть на след убийцы? — кажется, она спросила это серьезно.

Он пожал плечами:

— Простите, как вас зовут?

— Карина Тимофеевна. Карина.

— Виктор.

Маленький терьер отбежал к углу дома, сел на траву, жалобно глядя на хозяйку. Карина пошла в его сторону, а Виктор Федорович в противоположную, к магазину.

Купил чай, хлеб и несколько упаковок замороженных готовых блюд, на тот случай, если ему придется задержаться в квартире Иры.

Потом он целый день просидел в машине, наблюдая за подъездом, в который вчера Сергей привел свою беременную подругу. Несколько раз вышел, чтобы размяться. Пару раз отлучился ненадолго. Сначала купил бутылку воды, потом лаваш. Лаваш строгий кавказец продавал в расположенном неподалеку киоске, лаваш был горячий и очень вкусный, и к вечеру Виктор Федорович съел его весь.

Позвонил Слава, спросил, приедет ли отец на дачу. Виктор Федорович ответил, что еще не знает.

Он виноват перед сыном. У мальчика не было настоящей семьи с тех пор, как не стало Светы. Виктор Федорович следил за его отметками, покупал одежду, по вечерам спрашивал, как прошел день. И только. А надо было делать что-то еще, чего он не умел.

Он и сейчас отдал бы все ради счастья Славы, но необходимость жить с семьей сына воспринял бы как катастрофу. Впрочем, несколько поколений живут в одной квартире не из-за огромной любви друг к другу, а от безысходности. Денег нет на новое жилье, вот и вся любовь.

Его утомляло, даже когда он проводил на даче с семьей сына больше суток. А дача у них огромная, никто никому не мешал.

В квартиру Иры он поднялся, когда совсем стемнело.

Молодая беременная женщина из подъезда сегодня не выходила.

Проснулась Настя поздно и какое-то время лежала, глядя на яблоню за окном. Встать сил не было.

Сережа уехал с другой женщиной, а Насте сказал, что едет в командировку.

Зимой Настя болела, Сережа ругался и ухаживал за ней, и ей казалось, что он очень ее любит, а оказалось, что это совсем не так.

Где его нет, многоженства?..

В их семье его не было.

Про ночное происшествие она почти не думала. На фоне того, как рушилась ее жизнь, ночной воришка ничего не значил.