Груз семейных ценностей

Виктор Федорович проснулся затемно. Поворочался и понял, что больше не заснет.

Ему так же не спалось, когда он впервые ночевал на этой постели. К тому времени он давно привык к ночному одиночеству и даже считал, что не захочет терпеть кого-то рядом. Женщины у него и до Иры были, а ночевал он всегда один.

Он и у Иры не собирался оставаться. Они вернулись тогда из ресторана, где отмечали день рождения его давнего приятеля. На день рождения его пригласили заранее, он не знал, что Ира в этот день решит приехать в Москву, вполне мог объяснить ей, что вечером занят, но объяснять ничего не стал и явился в ресторан вместе с Ирой.

— Моя подруга, — представил он тогда Иру.

Слово «подруга» сразу показалось глупым и неправильным, и он весь вечер непонятно на что злился.

Компания оказалась малоинтересной, он жалел потерянного времени и удивлялся, что Ира легко нашла общий язык с женой именинника и, казалось, совсем не скучала.

— Извини, — сказал он в такси, когда ехали к ней домой. — Заставил тебя угробить вечер.

— Я ничего не угробила, — улыбнулась она. — Мне нравится быть с людьми. Я же почти никого не вижу.

— Я тоже почти никого не вижу, — усмехнулся он. На самом деле это было не так, он встречался с партнерами, с подчиненными, но это были не те люди, которых он хотел постоянно видеть. И тогда у него вырвалось: — Я хочу видеть одного человека — тебя.

Она благодарно погладила его руку, и дальше они ехали молча. Уже дома он ей сказал:

— Я не хочу от тебя уходить.

— Не уходи, — грустно и серьезно сказала Ира.

Он думал, они спасали друга от одиночества, а на самом деле то, что их объединило, было любовью, серьезной и глубокой. Может быть, не такой пылкой, как в юности, но от этого не менее сильной.

Жаль, что понял это он только теперь, не успев сказать Ире главного.

Виктор Федорович неохотно поднялся с постели, отдернул занавеску, посмотрел в окно на безоблачное небо. Взъерошенный голубь с шумом сел на подоконник, дергая головой, заглянул в комнату. Виктор махнул створкой окна, отогнал голубя.

Ровно в десять он позвонил Свете, не уверенный, что она ответит на звонок.

— Здравствуйте, Виктор Федорович, — услышал он тихий голос. Значит, занесла его номер в электронную память.

— Пойдем гулять, Света, — предложил он. — Не здесь. Я сейчас подъеду, ты спустишься, и мы отправимся в какой-нибудь парк. Хватит тебе дома сидеть. Погода чудесная, и гулять тебе необходимо.

— Не знаю… — замялась она.

— Нечего тут знать, — отрезал он и решительно объявил: — Буду у твоего подъезда через пятнадцать минут.

Он отключил телефон, не дожидаясь, что она ответит. Она не перезвонила. Виктор Федорович наспех допил очередную чашку чая, не дожидаясь лифта, сбежал по лестнице и подъехал к Светиному подъезду за минуту до назначенного времени.

Он повез ее к ближайшему парку. Парка этого он совсем не знал, но выбор оказался неплохим. Они гуляли по чистым дорожкам, потом неплохо пообедали в летнем кафе. Все-таки она умница, не сделала попытки сама за себя заплатить.

Говорить Виктору Федоровичу не хотелось, и он в основном молчал. Света тоже молчала. Только на обратном пути, уже у своего дома повернулась к нему и грустно спросила:

— Почему вы со мной… возитесь?

— Я тебе уже говорил, — поморщился он. — Мне не нравится, что молодая женщина, которая ждет ребенка, прячется и до смерти кого-то боится. Это ненормально и отвратительно.

Он ждал, когда она откроет дверь машины, но Света медлила.

— У вас есть дети? — Она теребила лежавшую на коленях сумку.

Виктор Федорович в женских вещах не разбирался, но даже он понимал, что сумочка дешевая. Ира никогда такую не купила бы.

На пальцах, вцепившихся в сумку, обручального кольца опять не было.

— Есть, — кивнул он. — У меня взрослый сын и маленький внук.

Она кивнула на прощание и молча выбралась из машины. Волосы все так же были собраны в небрежный хвост, а лицо совсем без косметики. Только теперь он знал, что она умна и тактична, и она больше не казалась ему невзрачной.

Ему было жаль Свету, но не так, как бывает жалко близкого человека, когда эта жалость доставляет настоящие страдания. Он как будто смотрел кино и жалел несчастную героиню, твердо зная, что ее невзгоды не имеют к нему никакого отношения.

Он подумал, не проводить ли ее до двери, но машину следовало переставить, она мешала проезду, и выходить вслед за Светой он не стал. Проехал до конца дома, развернулся и опять поехал вдоль подъездов.

Молодого человека он заметил, когда тот был шагах в десяти от машины. Виктор Федорович разминулся с ним, через несколько метров притормозил, делая вид, что паркуется, и проследил взглядом, как парень входит в Светин подъезд.

Хорошо, что он не пошел провожать Свету. Он бы точно столкнулся с мужем Ириной племянницы.

Оттащить Илюшу от бассейна было трудно. Малыш бил руками по воде, смеялся, и Алина боялась отойти от него даже на шаг.

— Отстань от него, — посоветовал Слава. — Бултыхнется в воду — достанем.

Муж, покачиваясь в гамаке, показал рукой на свободное место рядом с собой — садись. Алина еще потопталась около ребенка, вздохнула и плюхнулась в гамак.