Груз

В общем–то, все обошлось: англичанин меня дождался, а подозрительный груз я успел оттащить в отведенную мне дальнюю комнату за миг до того, как новая американка в сатиновом, еще доэмиграционном халатике покинула ванную. В этот раз моя небрежность не была наказана.

Помню вдвойне недопустимую поездку в августе предшествовавшего года — во–первых, без кого бы то ни было из коллег для помощи и подстраховки, а во–вторых, со всем семейством. Одно издательство, с которым мы с Алексом были долго и бесплодно связаны, имело квартиру для приезжих в большом доме слева от гостиницы «Прибалтийская», и я мог целую неделю бесплатно этой квартирой пользоваться. Для такого случая я с женой, сыном и годовалой дочкой прикатил в Ленинград на «Ниве» Алекса.

В течение недели прибыли две команды и обе освободились от привезенного товара с описанной выше обворожительной простотой: мы подъезжали к подъезду и втаскивали все, что требовалось, в издательскую квартирку на втором этаже. Одна сложность, правда, оставалась. Моя жена, естественно, была во все посвящена с самого начала, хотя никогда в операциях не участвовала, шестнадцатилетний же Ваня ни о чем не знал, хотя, быть может, и догадывался.

В определенный час всех троих следовало куда–нибудь отправить, притом самым естественным образом, а затем суметь спрятать сумки в маленькой квартире так, чтобы Ваня на них случайно не наткнулся. Помню, что в конце недели должен был примчаться из Крыма Алекс и забрать у меня все трофеи.

В один из дней, аккурат тогда, когда мы с Ваней гуляли по Петропавловской крепости, а жена с маленькой Дашей, к счастью, была дома, повернулся ключ и вошел завхоз издательства с какой–то парочкой. Он был беспредельно изумлен, увидев гостей, и стал врать, что привел командированных, которых необходимо здесь поселить. Ирина проявила обычно несвойственную ей стальную твердость и на все уговоры завхоза, что людей он привел тихих, а в квартире две комнаты и друг другу мы мешать не будем, отвечала категорическим «нет». А поскольку завхоз несколько трусил, ибо не хотел, чтобы источник его левого заработка стал известен начальству, вся троица через какое–то время ретировалась, спросив последний раз с порога: «Может, все–таки договоримся?»

Чему–то я, конечно, научился за эти годы очень хорошо: я открывал багажники и доставал оттуда дорожные сумки с таким видом, что если кто–то случайно смотрел на меня в это время, ему уже через четыре секунды становилось неинтересно это делать. На меня всегда в подобных ситуациях нападала ничуть не деланная зевота, но и она не отвела от нас подозрения и не спасла от провала в августе восемьдесят девятого. Не думаю, что где–то на границе было выявлено наличие двойного дна, скорее кто–то настучал, и скорее в Питере, чем в Москве. Вероятно, кто–то обратил внимание на многочисленные сумки, не менее трех человек задавали мне там один и тот же вопрос: зачем это я так часто приезжаю?

Позже выяснилось, за нами следили на протяжении двух последних приездов в Питер, о коих нечего вспомнить, настолько они были рутинными. Оба этих раза мы останавливались в убогой окраинной пятиэтажке. Где именно, кому принадлежала квартира? Не могу разобрать ничего (цитата). Как оказалось, видеокамера фиксировала каждый наш выход из подъезда и то, как я, засыпая на ходу, вношу сумки в дом, и как Евгеньич задергивает оконные шторы, умудрились снять даже нашу встречу с иностранцами в метро, зато перегрузку из машины в машину не сняли, кишка оказалась тонка, а лучше сказать, безупречными показали себя найденные нами когда–то места встреч. Но всего этого мы пока не знали.

Прошли еще десять блаженных дней без приезда каких–либо команд, и вот, числа двадцать третьего августа должна была приехать очередная, голландская (в нашем расписании всегда указывалась страна), предпоследняя в этом году. По какой–то уважительной причине — теперь уже не восстановить, по какой, — на первую встречу в метро «Кировская» пошел Евгеньич, такое случалось редко, но случалось. Может быть, языковой барьер заставил его избрать предельно простую схему, а именно, назначив вторую встречу через шесть часов в том же месте, доставить добычу непосредственно к Алексу, жившему рядом.

Голландцы заверили, что шести часов им вполне хватит на то, чтобы вернуться в «Солнечный», извлечь спрятанное, упаковать сумки и быть в машине на Чистопрудном бульваре вблизи метро. На вторую встречу у нас всегда шел тот же, кто и на первую. Было принято решение, что Евгеньич садится в машину голландцев, они объезжают Чистопрудный бульвар и по Харитоньевскому переулку подкатывают к дому Алекса на улице Жуковского. Приехав, Евгеньич не сразу пойдет с голландцами в дом, они будут какое–то время изображать оживленный разговор, ожидая моего сигнала. Я буду стоять у подъезда и смотреть, все ли чисто, не приехал ли кто за ними.