Грузии сыны

писал поэт Галактион Табидзе. И действительно, над Грузией после поражения революции 1905 года влачились горькие и темные годы террора и реакции.

В эти годы Николадзе в основном работает над проектами памятников и надгробий, создает несколько интересных портретов. Интересен был сложный по композиции проект памятника Григолу Орбелиани, бюст поэта Валериана Гаприндашвили, в котором отражена своеобразная природа дарования этого поэта, и проект памятника Эгнате Ниношвили, сделанный Николадзе по заданию газеты «Квали», который, кстати сказать, оставался долгие годы лишь проектом. Он был установлен только после революции. Мастерство

скульптора в эти годы совершенствовалось и углублялось, он все более отходил от роденовской импрессионистской манеры изображения, переходя на позиции реалистической скульптуры.

И, наконец, Николадзе создает одно из самых ярких и романтичных произведений — бюст Акакия Церетели. Однако и эта скульптура пока еще не могла увидеть света: гипсовый бюст ждал своей поры в мастерской автора.

Интересна была и скульптурная группа «Плакальщицы». Одна — старая, удрученная горем и опытом, другая — моложе, полная печали по утраченному счастью. Выразительны их сухие руки, их напряженные позы, их темные, тяжелые одежды. Сколько печали и обреченности в их фигурах!..

Не случайно в эти годы Яков Николадзе был в своем творчестве в основном выразителем «печали народной». Послереволюционная реакция и годы войны породили в некоторых кругах грузинской интеллигенции упадочнические, пессимистические настроения.

Лишь Октябрьская революция и установление советской власти в Грузии смогли вернуть художников и писателей Грузии к новым, оптимистическим темам, к полному раскрытию их творческих возможностей. Перелом произошел и в творческой биографии Якова Ивановича Николадзе.

Революцию Яков Николадзе встретил уже зрелым художником. Богатейший опыт скульптора-портретиста повел его от роденовской импрессионистской манеры к психологической углубленности образов, к реалистическому раскрытию внутренней жизни изображаемого им человека. Он пытался работать по формуле, подсказанной когда-то ему Роденом: «Скульптуре не нужна оригинальность. Ей нужна лишь жизнь». А главное — в своих темах он полностью перешел к изображению людей из народа, лучших его представителей, всем своим творчеством подтверждая ленинскую мысль о том, что большой художник неразрывно связан со своей родной почвой и призван открывать людям богатства народной души.

Галактион Табидзе.

Якоб Николадзе.

И. С. Бериташвили.

Ладо Гудиашвили.

В 1923 году появляется его композиция «Поцелуй». Много говорили о влиянии Родена на работы Николадзе. Это влияние было несомненным, но не столь длительным, как полагали некоторые критики. На творческий облик Николадзе в разное время оказывали влияние и античные греки, и гении Возрождения, и французские классики, и импрессионисты, и бельгиец Менье. Роден был последним учителем Николадзе, но молодой скульптор неустанно искал свои пути в ваянии, тянулся к родным народным истокам.

Первым шагом на этом пути возвращения к народному грузинскому искусству была его известная композиция «Поцелуй». «Мой «Поцелуй», писал Николадзе, — первый смелый шаг в деле освобождения от влияния французской школы».

У Родена есть скульптурная группа «Поцелуй». Мужчина и женщина застыли в объятиях друг друга.

Оба обнажены. Тела их выразительны и страстны. Они олицетворение и символ юной, чистой любви.

«Поцелуй» Николадзе сделан в манере Родена, но сразу ясно, что здесь иной тематический замысел. Полуобнаженная девушка-крестьянка, только наполовину, до пояса, высеченная из розового экларского камня, словно спит, склонив голову, и чуть приподнимает веки, ощутив на плече поцелуй влюбленного в нее не юного, а мужественного человека. Его голова выступает из-за плеча девушки, его волосы, усы, борода сливаются в одно целое — камень, и камень этот словно живет и дышит. Эта скульптура — вся ощущение, вздох, страстная нега. Но герои ее не абстрактны, это простые крестьяне, горцы. «Простота и народность» — так охарактеризовала эту скульптуру критика.

«Простота и народность» — вот к чему стремился теперь скульптор, вот каковы были его идейно-эстетические задачи.

Неожиданно пришло горе. Якову Ивановичу пришлось думать о создании надгробия для самого близкого и любимого человека — жены Саломе. Всего тринадцать лет прожили они вместе, но какими счастливыми были эти годы! Горе его, казалось, будет бесконечным.

Вот их первая встреча. Он — молодой преподаватель Тбилисской школы зодчества и ваяния. На один из уроков явилась высокая стройная девушка с пышной косой и горящими глазами. Во время занятий она вскакивала, задавала вопросы. Глаза ее так и вспыхивали.

— Как ваша фамилия?

— Саломе Сулханишвили! — звонко ответила она.

Ого! Дочь известного богача Сулханишвили пришла учиться скульптуре? Посмотрим, что из нее выйдет!