Грузия. Этнические чистки в отношении осетин

Значительная часть жителей осетинских сел Дменис, Сарабук, Прис, которые на всем протяжении летних месяцев интенсивно обстреливались, также были вынуждены покинуть свои дома, многие из которых были разрушены частично или полностью. В Министерстве по особым делам осенью 2004 года, уже после того, как закончилось летнее вооруженное противостояние, было зарегистрировано 62 семьи из Кахетии, Панкисского ущелья, других районов и городов Грузии, вынужденные оставить свои дома в результате нового рецидива национализма в регионах Грузии.

Но все же организованная оборона позволила избежать появления новой волны беженцев. Уезжать из Южной Осетии теперь было не так сложно, как в первую войну. Результатом 15 лет войны, блокады, неопределенности стало то, что по крайней мере один человек из каждой югоосетинской семьи теперь живет в Северной Осетии. Но главное в том, что в Южной Осетии теперь постоянно чувствовали поддержку России.

С послевоенной осени 2004 года при усиленном давлении международных организаций и европейских структур на Грузию начинаются ее попытки реанимировать работу по принятию закона о реституции имущества.

Еще в 1999 году неправительственная организация «Ассоциация молодых юристов Грузии» (АМЮГ) подготовила первый законопроект о реституции, который не соответствовал требованиям СЕ и ОБСЕ. Однако в августе 2004 года министр юстиции Грузии представил новый законопроект, основанный в целом на прежнем тексте АМЮГ.

Законопроект 2004 года гарантировал беженцам и ВПЛ право возвращения в свои дома, получение имущества, утерянного во время конфликта, компенсацию имущества, которое невозможно вернуть, а также безопасность. Предусматривалось создание и комиссии по обеспечению жильем и рассмотрению претензий на имущество. Однако офис народного защитника Грузии больше внимания уделял общему закону по восстановлению прав всех граждан, подвергшихся дискриминации в период правления Гамсахурдиа, а не подготовке проекта закона о реституции. То есть был предложен проект закона, общего для всех пострадавших в Абхазии и в Южной Осетии, тогда как нужны отдельные законы по обоим случаям.

Рекомендации международных организаций отразились в так называемых мирных инициативах М. Саакашвили в Страсбурге в январе 2005 года. Причем в «инициативах» по Южной Осетии подчеркнуто, что закон будет принят только после достижения «конституционного соглашения», то есть когда решение по статусу Южной Осетии будет окончательно принято. Таким образом, грузинские власти не учли предупреждений международных организаций о том, что, если вопрос возвращения беженцев в Грузию подменится попытками решения территориальных проблем, Грузия получит еще одно военное противостояние.

Позиция осетинской стороны – не обсуждать вопрос статуса Южной Осетии, который давно уже определен, – хорошо известна и заявлена уже на всех уровнях. Акцентирование внимания грузинского президента на этом вопросе говорит только о том, что его «инициативы» не продиктованы серьезными намерениями по урегулированию отношений с осетинами. А щедрые обещания компенсировать всем беженцам потерянное имущество не подкреплены реальными возможностями Грузии.

У нынешней Грузии нет и институциональных возможностей, чтобы справиться с массовым возвращением беженцев.

Министерство по гражданской интеграции, являющееся в Грузии единственной государственной структурой, которая должна заниматься возвращением беженцев, не имеет средств для удовлетворения даже тех немногих имеющихся у нее заявлений о добровольном возвращении беженцев и ВПЛ в Грузию. 8 апреля 2005 года, когда парламент Грузии принял решение увеличить бюджетные расходы на 245 млн. долларов, министерству по гражданской интеграции не было выделено дополнительных сумм, в то время как министерство обороны получило 96 млн. долларов в дополнение к 76 млн. долларов, уже выделенных ему из бюджета 2005 г.

Зента Бестаева, недавняя беженка из осетинского села Прис, поработавшая некоторое время в миссиях международных организаций в Северной Осетии, стала вдруг министром по гражданской интеграции Грузии. Она получила это приглашение президента Саакашвили, очевидно, в рамках того же «гуманитарного штурма», и вскоре приняла самое деятельное участие в показательной репатриации, такой же показушной, как и все инициативы Саакашвили.

Данные о количестве беженцев, все еще заинтересованных в возвращении, разноречивы. По информации З. Бестаевой, ее министерство получило за последние месяцы более 50 заявлений осетинских семей, заявивших о желании вернуться на прежнее место проживания. Однако 99 % опрошенных в 2002 году партнером УВКБ по осуществлению программ в РСО – Алании заявили, что не намерены когда-либо возвращаться в Грузию.