Грузинская хроника XIII века. Книги 1-3

...Пошел третий день, как грузины, осаждавшие в составе монгольского войска крепость Аламут, не получали еды. Давно уж они находятся в монгольском войске, воюют за взятие Аламутской крепости, гибнут от вражеских стрел и болезней, а осаде Аламута не видно конца.

Оказывается, «Аламут» означает «Орлиное гнездо». Название, очень подходит для этой крепости. Чем-то она похожа на Каджетскую крепость. Пожалуй, только каджи и могли воздвигнуть на такой головокружительной высоте, в таких неприступных скалах мощную твердыню. Наверно, в крепости засели не люди, а духи, ибо так долго оторванные от страны, терпя голод, жажду, бессонницу, отражают непрекращающиеся атаки врагов.

Осажденные терпят бедствие, но не лучше и осаждающим. Осада длится беспрерывно лето и зиму. В многочисленном войске, давно не видевшем бани, из-за грязи и нечистот распространились заразные болезни, они истребляют изнуренных, изнемогающих от тоски по родным местам измотанных воинов. Человек привыкает ко всему, и грузины давно уж свыклись с этими испытаниями. Но ко всем бедам в последнее время добавился голод, а это уже переполнило чашу терпения даже у самых закаленных и выносливых.

— Из-за непогоды не подвозят продовольствие. Вот уже три дня как грузинам прекратили выдавать еду. Будто бы в Грузии несвоевременно собирается дань. Но в Грузии из десяти мужчин каждых двух взяли в монгольское войско. Вместо того чтобы приумножать добро и потомство, мужчины вдали от родины несут нескончаемые военные повинности. Оставшиеся дома едва добывают себе пропитание. У кого же хватило бы сил бесперебойно питать такое большое войско!

Все же волей-неволей оставшиеся дома отрывали от себя последний кусок и посылали продовольствие своим, державшим осаду Аламута. Эти продукты попадали сначала монголам, а те распределяли их по всему войску, если же задерживалась доставка продуктов из покоренной страны, немедленно урезывали паек грузинам. А теперь и совсем прекратили выдачу пищи грузинским ратникам. Грузины два дня терпели голод, а на третий взбунтовались, отказались идти на приступ крепости, объявили монголам, что снимут осаду и разбегутся все по домам.

Уговоры и угрозы малых военачальников не привели ни к чему, и в грузинский стан прибыл нойон Чагатай. До осады Аламута Чагатай управлял Грузией, свыкся с грузинскими обычаями, любил грузинские пиры, развлечения, подружился с грузинскими князьями.

Вот почему Чагатай взялся утихомирить грузин. Нойон надеялся на поддержку своих грузинских друзей, на свое влияние, а поэтому отправился в грузинский лагерь в сопровождении малого отряда под командой верного и отважного сотника Хайду.

В те времена Грузия жила без царя. Собрание эриставов поручало вести переговоры с монгольскими военачальниками то одному, то другому князю.

Нынче начальствовал картлийский эристав Григол Сурамели. Эристав вышел навстречу нойону Чагатаю, почтительно его приветствовал и рассказал о невзгодах своих подопечных воинов.

— Или своей же рукой убей меня, повелитель, или дай воинам облегчение. Я не могу уж глядеть на наших бойцов. С голодными не справиться ни добрым словом, ни плеткой.

— Поможет слово, поможет и плетка! — внезапно рассвирепел нойон. — Не надейся, князь, на мое благорасположение к вам. Смуты в войске я не потерплю. Завтра утром вы или пойдете на приступ, или мы сровняем ваш лагерь с землей! — Только было Чагатай в знак угрозы поднял кулак, как кто-то схватил его за запястье и сильно сжал. Обомлевший от удивления нойон взглянул на схватившего его за руку грузина: на него глядели готовые вылезти из орбит возбужденные, налитые кровью глаза грузинского воина.

— Лучше убирайся отсюда, пока жив!

Нойон Чагатай и слова вымолвить не успел, как вокруг него взметнулось несметное количество мечей и копий.

— Что вы делаете! Не губите себя!.. — закричал картлийский эристав и попытался разорвать кольцо вокруг Чагатая.

Но грузинские бойцы смыкались все плотнее, напирали на обезумевшего коня и махали в воздухе обнаженными саблями.

Стоявший невдалеке сотник Хайду быстро пришел в себя и со своей сотней бросился было на выручку нойону. Однако Чагатай, окинув взглядом лес вознесенных копий и поняв, что сотня Хайду в многочисленном стане грузин похожа на каплю в море, предпочел уступить.

Он рванул за поводья, повернул коня и, так как грузины расступились, давая ему дорогу, ускакал восвояси

— Если сегодня же не пришлете пищи, завтра нас здесь не увидите!

— Лучше умереть в бою, чем сдохнуть с голоду!

— Или уйдем домой, или погибнем в схватке с вами! — кричали грузины вслед нойону.

Кто-то бросил камень, и он попал в круп животного. Конь взвился и чуть не сбросил всадника. Чагатай удержался в седле, овладел поводьями, но бросил такой взгляд на оторопевшего Сурамели, что Григол понял, во что обойдется грузинам бунт и оскорбление нойона Чагатая.