Грымза с камелиями

    Если дойдет до того, что он попросит у Осикова документы... мы пропали...

    – А вы сами в эти края надолго? – затянула Альжбетта, отвлекая разговор на себя.

    Давай, Альжбетка! Вперед! Редкий мужчина уходит от тебя живым (это я вспомнила недавно умершего от инфаркта престарелого любовника нашей красавицы)!

    – Вот улажу дело с колье, найду злоумышленника, – Максим засмеялся, – и домой. У меня много дел, я здесь, только чтобы помочь Воронцову.

    – А что вы делаете сегодня вечером? – спросила Альжбетка, оголяя второе плечико.

    Еще немного, и мама с Осиковым будут забыты.

    – Вечером мне надо проводить Аню к ее новому жилью, – усмехнулся Максим.

    – Что это за новое жилье? – вмешалась мама.

    – Рядом с особняком Воронцова есть маленький домик, старый уже, много лет в нем никто не жил, так вот, ваша дочь по своему собственному желанию теперь будет ютиться там.

    Осиков счастливо заулыбался, девчонки переглянулись. Если это заметила я, значит, это не укрылось и от Максима. Петля на моей шее затягивалась.

    – А вода там есть? Как ты там будешь жить?! – возмутилась мама.

    – Удобства на улице, – сухо ответила я.

    – Не волнуйтесь, – утешил мою маман Максим, – до дома, где раньше проживала Аня, всего несколько метров.

    – А давайте выпьем! – загорелся Осиков, полагая, что до бриллиантов остался один шаг.

    – Расскажите, как вы познакомились, – попросил Максим, наполняя рюмку Арсения Захаровича водкой.

    Нет, нет, нет! Хватит уже разговаривать о моей маме и Осикове.

    Я кинула Сольке многозначительный взгляд, Солька пихнула Славку, Славка, очнувшись от своих мыслей, полагая, что обращаются к нему, спас нас всех.

    – А мы с Солей на одном этаже живем, вот так и познакомились, закрутилось все как-то по-соседски.

    Славка нежно посмотрел на Сольку и потом так же нежно, опустив глаза, посмотрел на ее живот. Он знает, он рад, я счастлива! Хоть что-то приятное сегодня. Я бы сейчас даже расплакалась от умиления, но боюсь, что Максим воспримет это, как мое признание вины.

    – А так как соседей мужского пола у нас больше на этаже нет, – сказала Альжбетка, – то я пока свободна.

    Она подарила Максиму пламенную улыбку и облизала переливающиеся розовым перламутром губы.

    Мама протянула Максиму бутерброд с колбасой и выдала:

    – А давайте я вам расскажу, как мы с Арсением Захаровичем увидели друг друга первый раз.

    (................. – вот что я хочу сказать по этому поводу!)

    – Мама, ну что в этом интересного, встретились и от нечего делать стали дружить, – не выдержала я. – Максим, расскажите лучше, трудно быть частным детективом? Ведь каждый может позволить себе не отвечать на ваши вопросы. Люди обычно не стремятся помогать следствию, особенно неофициальному.

    Я надеялась, что сейчас все успокоятся и поймут, что, по большому счету, ни у кого тут нет особого права их допрашивать.

    – Я не совсем частный детектив, – глядя мне в глаза, сказал Максим, – я следователь. Особо желающих ехать в эту глушь не было, да и Виктор мне доверяет, так что здесь я на работе, и никто не может позволить себе не отвечать на мои вопросы.

    Максим достал из кармана красное удостоверение и, раскрыв его, положил на стол.

    Я не стала смотреть.

    Зачем?..

Глава 22 Так как я целиком и полностью за правосудие, то начинаю новую жизнь: помочь следствию – это же святое дело...

    Я сидела и думала. Вы знаете, это полезно – думать.

    «Что выгодно мне и тем, кто сейчас сидит за этим столом? Нам выгодно, чтобы преступника нашли как можно скорее!

    Никто не будет следить за мной, подозревать меня, никто не будет отвлекать от поиска бриллиантов. Я смогу утащить их незаметно и без всякого риска. Сейчас же, пока Максим идет по следу, и я, кстати, нахожусь среди подозреваемых, мои поиски и дальнейшие действия всегда будут под прицелом его бдительного ока. Значит, что? Значит, я должна помочь ему найти вора. Вот и все. Делов-то.

    Теперь подумаем, почему же я раньше этого не делала? Осиков... Осиков... Осиков... Я боюсь за него, вернее, боюсь, что это он украл колье (я-то его точно не брала, так что мне еще переживать?). Н-да...

    Хорошо, тут два варианта:

    а) Осиков колье не крал, тогда незачем беспокоиться, мало ли кто в тюрьме сидел;

    б) Осиков колье украл... значит, отсидит еще, раз заслужил, что тут еще скажешь, а мы его долю сохраним, и когда он выйдет на свободу, то будет обеспеченным человеком с чистой совестью.

    А неплохо получилось!»

    Я посмотрела на Осикова: он торопливо ел уже второй кусок пирога. Аппетит хороший...

    «Может, и не брал он это колье? Не важно, не важно. Если взял – так сам виноват. Разве о нас он в таком случае подумал? Не подумал. Значит, опять же, что? Значит, будь что будет... Мы сюда приехали за бриллиантами, вот о них я и буду думать.

    Но есть еще неопрятная персона из поезда... что это за человек? И ведь Осиков его знает, знает и молчит. И откуда только берутся такие толстые партизаны! Ох, как все сложно, как бы сделать так, чтобы и следствию помочь, и себе не навредить?