Гшер. Части неделимого

— В таком случае вы неуязвимы, ваше Величество.

Да-да, ты самый непобедимый, а я глупое и недалекое существо, только отпусти наконец! Я ведь очень сильно не люблю всех этих власть имущих, исключением является только один дион, который сам от управленческих обязанностей отбрыкивался как демон от истинного огня. Да и не люблю я его, так… скучаю очень-очень сильно.

— Кого ты охраняешь в этот вечер? — Перескочил Кальтарн с темы заговоров на вполне безопасный предмет разговора.

— Покой вашего Величества и ваших гостей. — Вот такая я вежливая и патриотичная.

— Ну-ну. Так кто тебя нанял? — Видимо на прием Кальтарн не торопился. Действительно, чего ему беспокоиться, начальники же не опаздывают, а задерживаются. — И даже не думай отговориться стандартным: "Империя не нуждается в наемниках, каждый верноподданный защитит её по зову сердца". Знаю я вас, наемниц, мозги пудрить вы всегда были горазды.

— Господин Ювентаний оказал мне честь, избрав своим щитом. — И за такую услугу он так просто не отделается! Сегодня же ночью он у меня как минимум в ближайшем рве с крокодилами окажется.

— Так ты Велария. — Непонятно чему обрадовался император, взглянув на меня уже не так равнодушно. Теперь в его глазах плясало любопытство, словно перед ним очень необычная зверушка образовалась. — И это тебя полгода вся разведка искала. — Я-то думала, что Таний и не волновался, а он вон, оказывается, и императора к поискам подключил. Лестно, черт побери! — Ну и где же ты была все это время, мелкая негодница? — Ну вот, теперь Кальтарн вообще стал похож на доброго дядюшку. Не к добру это.

— Да я и сама не знаю, ваше Величество. — Ошарашено пробормотала я и поспешила догнать отошедшего императора.

Возле входа в тронный зал, где собрались уже порядком замученные гости, Кальтарн остановился, поправил камзол и, внезапно резко поскучнев, без особой надежды спросил:

— Тебя Ювентаний вызову предметов, не принадлежащих тебе лично, уже учил?

— Еще лет десять назад. — Я не совсем поняла чего нужно императору.

— Корону призвать сможешь?

Удержаться от смеха было невероятно сложно, но я справилась. Не хватало еще оборжать императора, это он внешне такой незлобивый, а внутри может тот еще мститель.

Парадную корону императора видели все, это произведение искусства из золота и черных алмазов красовалось на блондинистой голове монарха во время каждой официальной церемонии связанной с выходом на люди. Таких мероприятий было достаточно, чтобы каждый год десятки алчущих победы в негласном соревновании членов воровской гильдии попадали на каторгу, а то и на эшафот. Для того чтобы мысленно представить образ, и потянуться к нему тоже было нужно не больше, чем четкое воспоминание, и оно у меня было. Мне тогда исполнилось всего четыре года, и Таний повел меня на площадь любоваться императорским шествием, сам он подобные мероприятия не любил, но я так достала его своими просьбами посмотреть на "дядю императора", что учитель, скрипя сердцем, все-таки пошел. Мы сидели на балконе какого-то дома и с высоты смотрели на огромную толпу, ликующую при виде монарха. Я тоже радовалась, но не потому, что увидела очень даже невзрачного на вид императора, а из-за весьма понравившейся мне короны. Понравившейся настолько, что я очень сильно пожелала иметь такую же и прямо сейчас, о чем и сообщила Танию. Тот невозмутимо сказал: "да пожалуйста" и у меня на коленях оказались добрых полтора кило золота с брильянтами. После этого настроение у Ювентания моментально повысилось, чего нельзя было сказать об императоре, его охране и толпе, замершей в неописуемом удивлении.

Еще бы, спертый у всех на виду символ власти это вам не сдохшая ворона на перилах императорской ложи. Правда, корону пришлось тогда вернуть, но Ювентаний клятвенно пообещал, что когда-нибудь у меня будет своя еще лучше и красивей. Все-таки когда я была маленькой, обмануть меня было намного проще, чем теперь.

Корона ощутимо оттянула своим весом мои руки, и я поспешила вернуть эту деталь гардероба законному хозяину, который тут же небрежно надел её и коротко кивнув, вошел в зал. В окружении тишины и почтительно склоненных голов, император прошествовал к трону и только после того как удобно устроился даже на вид неудобном сидении, дал добро на начало официальной церемонии. Всех лишних тут же вежливо попросили вон из зала.