Гуашь с кровью

- Поточнее? - Он наклонился ко мне, прищурился и заговорил очень тихо и вкрадчиво: - Этой вашей кровушке, уважаемый, тысяча лет в обед. А то и все две. Это если поточнее. - Потом провел по лицу ладонью и спросил уже обычным голосом: - Что, жутковато? Мне тоже, если честно, не по себе. И все-таки, между нами, где вы взяли этот образец?

«Тысяча лет… - думал я, шагая по мокрому тротуару. - Две тысячи лет… Иконы… Кровоточение… Гуашь для рисования по шестьдесят рублей за набор… Куда мне теперь со всем этим? В библиотеку? В церковь? В сумасшедший дом?»

Я остановился. Фиолетовая вывеска на доме через дорогу погасла на пару секунд и загорелась снова. Мне показалось, что это знак.

Я никогда не бывал в подобных заведениях, но кое-что слышал о них. Если слухи не врут, здесь я найду и библиотеку, и церковь, и сумасшедший дом. А если повезет, то и булочку с изюмом.

Только есть ли у меня на это время? Я и так задержался в Институте дольше, чем планировал.

Вывеска еще раз погасла и загорелась. Я стал искать пешеходный переход.

«Чистенько», - подумал я, оказавшись внутри, и украдкой бросил взгляд на свои ботинки.

- Клуб «Встреча» - два раза направо, со двора, - объявила мне девушка на входе вместо приветствия.

- Нет-нет, я к вам. Мне нужно…

- Проходите. - Кажется, она удивилась.

Подростки за плюшевой перегородкой провожали меня настороженными взглядами.

- Вот сюда. Что будете пить?

- Да мне не пить. Я хочу…

- Напиток обязателен, - строго заметила девушка.

- Хорошо. Тогда сок. Яблочный есть у вас? А булочки? - Я подумал и добавил: - С изюмом.

- Булочки? - Она нахмурилась, глядя в блокнот. - Есть чизкейк. Хотите?

- Наверное, нет. - В городе я часто чувствую себя иностранцем. - А вы научите меня, что тут и как?

- Конечно. Что вы хотите?

- Мне нужно найти…

- Секунду. Вводите запрос.

- Та-ак…

С грехом пополам я отыскал нужные клавиши.

- Набрали? - Она нагнулась над моим плечом и хихикнула: - Голубой Христос? Ладно. Жмите «Поиск», кликайте по ссылкам.

Десять минут спустя я вышел на улицу. Фиолетовые буквы, отразившись в луже на асфальте, разом зажужжали и погасли. Через мгновение вспыхнули снова. «Интернет-кафе», - прочел я в последний раз и все-таки выругался:

- Др-р-рянь!

- Да не ферма это. Ферма дальше.

- Какое дальше?

- Да дальше, я тебе говорю. А это - приют для этих… как их…

- Смотри-смотри, опять полыхнуло!

- Ну что, заходим, а то ведь уйдет сейчас.

- Да ладно, на следующей поедем. Давай досмотрим!

- Ага. Сейчас как раз пожарные должны…

Толпу у сетчатого ограждения я заметил, едва ступив на платформу. Десяток мужичков с рюкзаками и удочками, собравшиеся для последней в этом сезоне ночной рыбалки.

- Дайте… - Я прочистил горло. - Пропустите, пожалуйста. Двое мужичков, загородившие спуск с платформы, расступились

передо мной. Только перешепнулись за спиной: «Смотри, этот… » - «Который?» - «Ну…» - «Что ж он тут-то?»

«Что ж я тут-то? - думал я, сбегая по ступенькам. - Что ж я тут-то, Господи!»

Капля скатилась по щеке. Я с надеждой посмотрел на небо, но дождя не было. Да и не помог бы уже дождь.

Пожарная пронеслась мимо, когда я выбежал на перекресток за станцией. Я махнул рукой, но машина, конечно же, не остановилась. «Поскорей, ребята, поскорей!» - подумал я, провожая взглядом беснующуюся мигалку, и потрусил следом.

Обычно путь от станции к Дому я прохожу за восемнадцать минут быстрым шагом. На этот раз уложился, кажется, в семь, но и этих минут мне хватило, чтобы проклясть себя многократно. За то, что уехал.

За то, что оставил детей на Любовь Николаевну и Веронику. То есть, получается, на одну Любовь Николаевну. За то, что так много времени потерял в Институте. А сильней всего - за это грешное кафе. Зачем только поперся туда? Что надеялся найти? Какую правду? Вон она - правда, полыхает на полнеба в вечерних сумерках.

Когда закончились заводские постройки и бетонный забор, Дом стало видно как на ладони. Первый этаж горел весь. На втором - пока только левое крыло. Пламя мелькало в окнах классной комнаты и спальни для девочек. Хуже всего, что именно в этом крыле в конце коридора располагался запасной выход.

Когда я добрался до выбитых машиной ворот, пожарные только закончили разворачивать шланги. Одновременно с первой струей из брандспойта над классной комнатой обрушилась крыша. За разбитыми стеклами было видно, как огненный смерч промчался по коридору второго этажа, выбив боковую оконную раму вместе с куском стены. Пламя гудело. Глаза слезились. Взгляд метался от окна к окну, но находил только языки огня. Не было никого за черными окнами, и во дворе никого не было. Только пожарные.

Я тронул одного за плечо.

- Кто-нибудь… - начал я и не смог договорить. - Где… кто-нибудь? Пожарный странно посмотрел на меня и кивнул куда-то себе за

спину.

- Александр Борисович! - донеслось с той стороны, потом слова перешли в кашель, и я снова побежал.