Губит людей вода? (СИ)

– Надо подвесить Пашку вниз головой и из него, как из Буратино, выскочит эта злосчастная рыбка, – пришла в мою начитанную голову идея.

На берегу стоял, нависая над поверхностью озера, старый автомобильный кузов, служащий импровизированным трамплином для прыжков в воду. Мы с Андреем и примкнувшими к нам добровольными помощниками из детей находящихся на озере затянули пострадавшего на кузов и, держа за ноги, свесили вниз головой над водной гладью.

– Крепче держи, а то уроним.

– Счас, я только перехвачусь за ногу поудобнее.

– Аккуратнее его болтай, а то головой ударится.

– Да нормально все. Не ударится.

– Да держи ты!

В такой живописной экспозиции мать нас и застигла. Последовала немая сцена, до которой очень далеко было гоголевскому «Ревизору». Если бы великий Гоголь это наблюдал, то с тех пор он писал бы только рассказы про детей и для детей. Первой пришла в себя мать.

– Разорву …[3] лядащие, - рыча подобно разъяренной фурии полезла на кузов, чтобы покарать нас. – Сверну шеи как курятам слепым! Ах вы хуюндрики гадские! Растерзаю!!!

Быть разодранными, как она выражалась, «в клочья» ни у меня, ни у Андрея, ни у прочих наших невольных соучастников, наслышанных о крутости ее нрава, никакого желания не было. Так как путей отхода на сушу не было, то уронив в озеро Пашку, мы как горох посыпались вслед за ним.

Тут надо пояснить, для тех, кто сам еще не догадался, что вследствие такой политики матери ни я, ни тем более Пашка плавать не умели. Естественно, что первым стал тонуть возле берега Пашка, а затем и я, от страха сиганувший на глубину. Пашку она вытащила, прыгнув за ним в воду. А потом стояла на берегу и внимательно наблюдала как я тону.

– Поделом тебе, выродок малолетний, - кричала мать. – Будешь знать, как родителей обманывать, подлюка!

Верный Андрюха, сам плавающий с трудом, пытался поддерживать меня на плаву. Тянуть меня к берегу, до которого было ближе, он боялся, так как там стояла мать, а до противоположного берега было далеко и надо было пересечь места, где была наибольшая глубина.

Так бы мы вдвоем бы и утонули, но на наше счастье, на озеро заглянул, находящийся в состоянии благодушного подпития, матерый вор-рецидивист Лёня Бруй. Опытным взглядом оценив сложившуюся диспозицию, он легко свернул замок, крепящий к цепи единственную на озере деревянную лодку, и отправился на этой лодке нас спасать. Втянув нас в лодку, он, не смотря на угрожающие крики матери, требующей отдать «выродков» ей на расправу, уверенно направил похищенное плавсредство к противоположному берегу и выпустил нас, как дед Мазай спасенных зайцев на волю. Ясное дело, что обежать вокруг такое большое озеро мать бы не успела, что сама же прекрасно и поняла.

– Надо было тебя в детстве удавить! – прокричала она. – Что бы ты околел! Чтоб тебя сальмонеллы сожрали!

– Тебе, Андрей, это тоже так просто с рук не сойдет, - многообещающе погрозила нам кулаком. – Все матери расскажу! Она тебе шкуру спустит!

– Павел, бегом! - громко изрекая угрозы, далеко разносящиеся над водной гладью, красочно суля мучения, которые нас ждут тогда, когда мы, рано или поздно, попадем ей в руки, ловко пиная, бегущего впереди, Пашку, напрочь забывшего о живой рыбке в желудке, направила свои пылающие праведным гневом стопы к зданию конторы.

– Стой тут и не смей слезать! - она поставила Пашку на стул в центре бухгалтерии и запретила ему слезать со стула. – Пускай все тебя видят, и пускай тебе будет стыдно, что мать не слушался!

Надо заметить, что в дополнение ко всему прочему Пашка в детстве еще и высоты боялся. Поэтому стоять на стуле было для него немалым испытанием. Мать же красочно поведала своей начальнице Вере Андреевне о роли ее сына в пытке Пашки. Вера Андреевна, еще до конца не излечившаяся от перелома ноги, вызванного нашей невинной шалостью с половой доской, проникшись, позвонила к себе домой.

– Иди на озеро и приведи домой этих шалопаев, - приказала она старшей сестре Андрея – Наде. – Запри их дома и позвони мне.

Надя, следует признаться, недолюбливала нас с Андреем еще с тех пор, когда ее заставляли за нами присматривать, потому что мы любили класть пойманных мух между листами ее учебника по английскому языку и давить их. Естественно, что она с радостью воспользовалась возможностью отомстить. Она пришла на озеро, где мы сидели в компании спасителя Бруя и внимательно слушали рассказы о его тюремных похождениях, и под каким-то благовидным предлогом позвала нас к ним домой.

Мы, будучи под впечатлением от своего спасения и порядком проголодавшись, не слушая доводов настороженного разума, радостно воспользовались заманчивым предложением и доверчиво сунулись в капкан. Пока мы с Андрюхой на веранде их дома обжаривали, пользуясь сковородкой и солидным куском сливочного масла, на газовой плите вареную колбасу, коварная Надя тихо позвонила в бухгалтерию и отчиталась в нашей поимке. Затем вышла из дома и заперла нас снаружи. Мы, ничего не подозревая, жадно поглощали колбасу и хлеб, взахлеб обсуждая свой заплыв.

– Как ты нырнул то от мамаши – не догнать!

– Да ты не меньше меня тикал!