Губитель

Очнулся я от стука, металла по металл, и мата, причём некоторые слышались русские обертоны. Ну точно, матерятся на русском, и ещё каком-то. Может украинский? А похож. У меня как-то секс-тур в Киев был, компаньон подарил сертификат на три дня, за полгода до моего ареста российскими спецслужбами. Очень похоже там ляльки ругались между собой, за волосы таская друг друга.

Я хотел было взяться за голову, меня мутило, и голова болела, но наткнулся пальцами на предмет, который при ощупывании показался знакомым, похож на танковый шлемофон. Осматриваясь в полутёмном тесном помещении боевого отделения, я понял, что сижу в танке. Причём на месте наводчика. Прицел был, хм, разбит. Поглядев вправо, увидел безвольно свисавшую голову командира, по подбородку текла кровь. С трудом привстав, похоже у меня контузия, я дотянулся через орудие до командира и потрогал шею, задрав ушко шлемофона, оно не застёгнуто было, мёртв, без сомнения. Что с механиком-водителем не знаю, но двигатель танка работал, это ощущалось по вибрации и дрожанию корпуса. Тронув ствол автомата, лежал сбоку у сиденья, я сполз вниз и смог рассмотреть сгорбленную спину мехвода, похоже тот без сознания. Не пойму, это спина от дыхания вздымается или дрожание корпуса влияет? Дотянуться я до него не мог, механизмы и приборы мешают. Хм, всё-таки живой, дышит. Чёрт, что вообще происходит? Шлемофон такой знакомый, ребристый, советский, автомат на «Калашникова» похож, надписи на русском на приборах. Я что, на Земле? Быстро обыскав себя, под плотной зимней одеждой, кажется это бушлат, нашёл нагрудный карман на форме, и нащупал нечто плотное, похоже документы. Достал и вчитался. Всё это под шум металла над головой, до нас кто-то старательно пытался достучаться. Какие упорные. Может и замок открыть пытались, но люки ещё ремнями кожаными были для страховки привязаны. А в документах было написано, что принадлежат они младшему сержанту Серову, Алексею Геннадиевичу. Номер части, в/ч 08810, Второй отдельный танковый батальон «Дизель» ДНР. Выдано в октябре двадцать первого года.

— Её-ё-ё-ё… — только и вырвалось у меня.